Дикий мир нашего тела. Хищники, паразиты и симбионты, которые сделали нас такими, какие мы есть - Роб Данн (2012)

Придя к этому внезапному озарению (которое оказалось верным, так как было подкреплено другими данными и последующим анализом), Байерс начал понимать общий смысл поведения вилорогих антилоп. Вся их биология, в особенности биология самок, была нацелена на успешное бегство от хищников, которых уже не существует. Самки спариваются с наиболее быстрыми самцами, чтобы и потомство могло выдержать марафон, главный приз в котором – жизнь. Даже двурогая матка и сильно сжатый в продольном направлении позвоночник развились для того, чтобы обеспечить способность к стремительному бегу. Таким образом, вилорогие антилопы – это не исключение, а мощное подтверждение правил естественного отбора. Другими словами, они и являются правилом. Более того, есть мнение, что способность к быстрому бегу дорого обошлась вилорогим антилопам. Если это так, то по мере увеличения поголовья и сужения ареала обитания скорость передвижения вилорогих антилоп может замедлиться. Быстро бегающие особи начнут раньше умирать, истощенные бегством от призраков, но неспособные сбавить темп. С течением времени бег этих животных будет становиться все более медленным, а сами они, перестав быть самыми проворными животными на Земле, утратят свою необычность и исключительность[20].

Байерс получил именно тот результат, о котором мечтает любой ученый, – он вывел общее правило на основании изучения частной проблемы. Чем больше беседовал Байерс с другими учеными, тем больше он понимал, что случай с вилорогими антилопами отнюдь не единственный в своем роде. Его наблюдения выявили типичный пример последствий, возникающих после того, как какой-либо вид лишается другого вида, с которым он был тесно экологически связан на протяжении многих тысячелетий. За много лет до наблюдений Байерса в Коста-Рике исследователь тропиков и специалист по охране окружающей среды Дэн Янсен высказал идею о том, что крупные плоды, которые теперь годами висят в листве нетронутыми, возникли в процессе приспособления к распространению их семян представителями ныне вымершей мегафауны, которая исчезла вместе с угрожавшими вилорогим антилопам хищниками. Эта идея пришла Янсену в голову в 1979 году, когда он обнаружил стручки дерева Cassia grandis длиной в три фута. Тридцать лет спустя Янсен остался при своем мнении, а стручки остались висеть на ветвях нетронутыми. Перефразируя известного палеонтолога Пола С. Мартина, можно сказать, что мы живем в эпоху призраков, их доисторическое присутствие является нам в виде огромных сладких плодов[21].Многие плоды, полюбившиеся человеку, были в виде семян разнесены по миру в кишках огромных млекопитающих – в этот список входит папайя, а также авокадо, гуава, черимойя, индейские апельсины и отвратительно пахнущий, но невероятно вкусный дуриан[22]. В иных местах биологи обнаружили цветы с длинными глубокими венчиками, для которых в природе отсутствуют подходящие опылители. Специалисты считают, что такое строение является попыткой приспособления к длинному языку давно вымершего опылителя. С течением времени обнаруживались новые факты такого рода, новые данные, говорящие о последствиях потери давнего партнера.

Но пример с вилорогой антилопой совсем другого рода. Гигантские плоды когда-то получили эволюционное преимущество от того, что их семена переносили и распространяли гигантские животные, например ленивцы, превосходившие размерами современных слонов. Вилорогие антилопы получали от вероятности быть съеденными гепардом не больше выгоды, чем мы – от вероятности быть задушенными медведем. Тем не менее в отсутствие гепардов стремительные броски и быстрый бег вилорогих антилоп теряют свой биологический смысл. Раньше вилорогие антилопы страдали от американских гепардов, но теперь можно сказать, что антилопы парадоксальным образом страдают уже от их отсутствия. Теперь они бегают без причины. Они тратят энергию понапрасну, так как с таким же успехом могли бы просто оставаться на месте. Но они бегут от призраков.

Впрочем, как и все мы.