Поэзия и проза Древнего Востока - Чжао Е, Сун Юй (1973)

«…«Старый» Древний мир, — писал Н. И. Конрад, — своими разными сторонами и в каждой зоне — по-своему как бы врос в «новый» и многое в нем предопределил. Однако для литературы самым важным из всего, что дал старый Древний мир новому, было письмо… Важность письма для литературы не требует объяснений. Достаточно уже одного того, что европейское слово «литература» идет от слова «литера» — «письменный знак»: в древнем же китайском языке понятие «литература» просто отождествлялось с понятием ее письменного выражения, что и проявилось в обозначении и того и другого одним и тем же словом «вэнь». Так что появление в старом Древнем мире письма создало почву, на которой зародилась и развилась литература как особое явление общественной жизни и культуры… Уже одно это может оправдать отношение к старому Древнему миру как к

прологунового: прологу в смысле создания «начал», от которых потом развилась огромная творческая работа человеческого духа, воплощаемая в литературе… Старый Древний мир дал первый материал для литературы нового; иначе говоря, «завязка» произошла еще тогда, последующая же история этого материала, вылившаяся в конечном счете в создание известных нам великих литературных памятников, — творческая разработка этой первоначальной завязки. И эта разработка, во всяком случае ее «тональность», также была во многом предопределена тем же старым миром. Он уходил с авансцены истории в ореоле грандиозности, величия, силы и блеска, и этот ореол отразился на необъятной широте сюжетной основы литературных памятников, на яркости образов действующих персонажей, на могучей силе эмоций, движущих их действиями, на

осмыслении героического характера человеческой личности. Недаром в этих памятниках действуют герои и боги, как в греческих и индийских поэмах; «совершенные» правители — «устроителя мира», как в китайской «Книге истории» («Щуцзин») и «Книге песен» («Шицзин»)»

[3].

Роль устного творчества на

архаическом этапедревневосточных литератур сохраняется, оно почитаемо, часто продолжает признаваться боговдохновенным, остается одним из важнейших (но теперь далеко не единственным) источников литературных произведений, но литература уже выделилась из синкретической словесности, став самостоятельной и основной формой художественного слова.

Решающим, принципиально новым качеством литературы является то, что она творится профессионально-подготовленными к этому людьми, которых мы вправе назвать не иначе как писателями в точном смысле этого слова. Они могли занимать различное положение, а в тогдашних условиях — почти исключительно в иерархии правителей и священнослужителей, они могли именоваться по-разному — жрецами, писцами, судьями, царями, чиновниками, фараонами, сановниками, военачальниками и по-иному, но они не могли не обладать, по крайней мере, двумя качествами: творческим талантом, умением передать словесные творения и грамотностью, умением писать. На этой ступени еще не сложилось нынешнее понимание авторства — хотя уже распространилось псевдоавторство, приписывание произведений легендарному либо историческому выдающемуся представителю «более древней древности», — но уже реально, фактически появились авторы-сочинители, то есть именно писатели, «компиляторы народных преданий», как называл Н. Г. Чернышевский и таких величайших писателей, как Шекспир, Боккаччо…

Насколько осознавалась ценность писателя ужо в то время, можно судить по древнеегипетскому тексту [ «Прославление писцов»], где говорится, что произведения письменности увековечивают имена их авторов: «Они не строили себе пирамид из меди // И надгробий из бронзы//… Но они оставили свое наследство в писаниях, // В поучениях, сделанных ими». Как верно отмечает М. А. Коростовцев, «перед нами мотив «нерукотворного памятника», прозвучавший на берегах Нила еще в конце II тыс. до н. э.».