Наполеон - Пол Джонсон (2002)

Бонапарт производил разное впечатление на разных людей как при жизни, так и гораздо позже. Были люди, которым импонировала его энергичность, его деятельность, и те, у кого он вызывал отвращение или подозрение. Пьер-Луи Редерер, журналист и почитатель Наполеона, дает прекрасный словесный портрет Бонапарта за работой. Такой портрет соответствует работам Энгра и Гро. Его следует привести полностью, потому что многое из сказанного является по большей мере правдой.

«Он был пунктуальный на каждом заседании [Государственного совета], длившемся по пять-шесть часов, обсуждая до него или после вопросы, которые предлагались к слушанию. Он всегда задавал два насущных вопроса: «Справедливо ли это? Полезно ли это?» – и исследовал каждый вопрос в обоих отношениях, потом консультировался с лучшими экспертами… Совет никогда не откладывал заседания, не оповестив всех членов более чем за день; информация исходила либо непосредственно от него, либо должна была быть получена в результате изысканий, которые он поручал членам совета. Когда бы и как бы члены Сената и законодательного корпуса или Трибуната не выражали ему свое почтение, они всегда в качестве вознаграждения получали некие ценные указания. Не будь он Личностью, государственным мужем, его не окружали бы общественные деятели, из которых состоит его Государственный совет… Что характеризует его лучше всего – сила, гибкость и постоянство его внимания. Он может работать по восемнадцать часов подряд над одним или сразу несколькими вопросами. Я никогда не видел его уставшим. Никогда не видел, чтобы у него не было воодушевления, даже при крайней физической усталости, ни при сильных физических нагрузках, ни в гневе».

Редерер писал, что этот сверхчеловек проводил заседания с 9 утра до 5 вечера с пятнадцатиминутным перерывом и «казался таким же свежим в конце заседания, как и в его начале». Действительно, «его сотрудники ломались и тонули под грузом возложенных на них задач, тогда как он тащит весь груз, не чувствует этого бремени». Редерер цитирует слова Бонапарта:

«Многие дела и вопросы хранятся в моей памяти, как в ящике комода. Когда мне нужно заняться каким-то вопросом, я просто задвигаю один ящик и выдвигаю другой. Они никогда не смешиваются и не перепутываются, не мешают мне и не утомляют. Если мне хочется спать, я просто задвигаю все ящики и иду спать… Я всегда за работой. Я много думаю, размышляю. Если я всегда на должной высоте, в полной готовности встретить любое испытание, это только потому, что я обдумал это гораздо раньше, чем сделал какой-то шаг. Я предвижу все, что может случиться… Я работаю все время – за обедом, в театре. Я просыпаюсь ночью, чтобы вернуться к работе. Вчера я встал в два часа ночи, устроился на кушетке перед камином, чтобы просмотреть донесения, которые прислал военный министр. Я обнаружил в них двадцать ошибок и сделал заметки, которые отослал сегодня министру, и сейчас он со своими помощниками исправляет их… В военном деле нет ничего, чего бы я не смог сделать сам. Если никто не знает, как делать порох, я знаю. Я могу соорудить лафеты. Если нужно отлить пушки, я прослежу, чтобы это было сделано правильно. Если кого-то нужно обучить тонкостям тактики, я смогу научить».

Бурьен писал: «У него была плохая память на имена, слова и даты, но он изумительно хорошо помнил факты и местонахождение». Еще один адъютант, генерал Дару, докладывал, что 13 августа 1805 года в штабе Бонапарт продиктовал ему весь ход войны против Австрии, причем кампания достигала высшей точки в Аустерлице: «Порядок маршей, их длительность, места соединения колонн, полномасштабные атаки, разнообразные маневры и ошибки врага – все это в быстрой диктовке, все предвиделось заранее, на расстоянии 200 лиг… Поле боя, победы и даже дни, когда нам предстояло войти в Мюнхен и Вену были записаны именно так, как потом и произошло».