Неаполь чудный мой - Антонелла Чиленто (2006)

– Перестань! – кричала мама, заметив, чем я занимаюсь. Но кто заставит Японию перестать падать?

Во всем мире с высоты континенты соскакивали в нижнее полушарие, словно пузыри: Австралия, Антарктида. Африка тоже заострена книзу, как и Южная Америка. А раз всё на юге висит, неизбежно должно было появиться убеждение в том, что ехать на север – значит подниматься.

Вероятно, для древних все выглядело иначе, ведь в ту пору мир считался плоским блюдом, по которому можно было перемещаться лишь в горизонтальном направлении и с которого можно было свалиться только один раз – добравшись до края.

Но для меня, для нескольких поколений итальянских школьников, выросших в классах с затертой штукатуркой, залитых солнечным светом, на стенах было изображено истинное положение дел. Где находится Неаполь? Внизу.

Да, верно, что-то было и южнее. И сам Неаполь тоже был верхним и нижним, как Бергамо. На Вомеро поднимаемся, в Санита спускаемся. Ты куда? Вниз по Неаполю. Где живешь? Над Неаполем. Куда бы мы ни двигались – нужно либо подниматься, либо спускаться.

Но, поскольку направления, какие для нас обретает мир, – это лишь отражение состояния души, и если б во всех классах по всему миру карты не висели на стенах, а лежали на полу, не было бы необходимости никуда подниматься или откуда-то с трудом спускаться. И не нужно было бы самолетов, чтобы добраться до разных мест. А еще не только Милан, но и Неаполь наконец-то оказался бы на равнине.

* * *

Роселла рассказала мне, как однажды ездила с семьей отдыхать в Данию в доме на колесах. Едва отъехав от Сан-Джорджо-а-Кремано, фургон сломался, у автобусной остановки. Папа Роселлы отправился за механиком, а мама с дочкой остались караулить машину.

На остановке в ожидании автобуса собралась целая толпа тетушек, и все они наперебой спрашивали:

– Что случилось? Куда вы едете?

Мама Роселлы объяснила: мы, мол, едем в Данию, но фургон сломался, и теперь мы ищем механика. Если поломка серьезная, лучше узнать об этом до того, как мы доберемся до Дании.

– Да, вы правы, синьора… Ведь до Дании дорога все время идет в гору, – пробормотали тетушки сочувственно.

* * *

Сверху Неаполь кажется огромным балконом, на который садятся голуби и чайки. Сверху воздушные пути свободны.

Прилетая в Каподикино, я несколько раз становилась свидетельницей тому, как развлекаются пилоты: они сажают самолет низко-низко, проходя почти между домами, делают круг над Капри и Искьей, совершают бреющий полет над Баньоли.

Я всегда смотрю на море, на рисунок, образованный тенями облаков, чтобы не видеть крушения “Италсайдера” [69] . Тень, которую самолет отбрасывает на воде, перепархивает через Каподимонте. В ясную погоду, когда приземляешься в Неаполе, кажется, что опускаешься на морскую раковину.

* * *

Строя корсо [70] Витторио Эммануэле, Бурбоны задумывали его как террасу улицы Караччоло.

Нужно было, чтоб из красивых особняков, карабкающихся по склону холма, открывался панорамный вид. И вот эта одна из самых длинных улиц города пересекла грудь Неаполя, отделив возвышенную часть от моря, и теперь жители многочисленных домишек, громоздящихся один на другой в парках XIX века, устроенных в стиле либерти, всегда могут полюбоваться морем.

С недавних пор корсо в обе стороны заставлен припаркованными авто, и продвижение по нему составляет некоторую трудность. Ему полагается быть одной из самых оживленных автомобильных дорог в городе, но все обстоит иначе. Однако, если вы не за рулем, если вы просто неторопливо прогуливаетесь по корсо, любуясь панорамой, вид отсюда открывается чудесный, ясный, весь в длинных лучах света.