Четыре минус три - Барбара Пахль-Эберхарт (2012)

За два дня до смерти Тимо крестили именем Тимо Пауль Леон Эберхарт. Тимо некоторое время назад пожелал, чтобы его звали Леоном, как одного героя из фильма «Дикие парни». Мой дикий парень.

Переживания, связанные со смертью Фини, подвели меня в ночь с воскресенья на понедельник к решению: я хочу быть рядом с Тимо, когда он умрет. Я сама хочу его отпустить. Вдруг мысль о выключении машин перестала казаться настолько ужасной. Она стала допустимой. И я знала, как это нужно сделать: устроить праздник. Праздник жизни и смерти. Потому что и то, и другое настолько близки друг другу — заключены друг в друге, — что, по сути, есть единое целое! И поскольку никто не способен лучше дать это почувствовать, чем клоуны, абсолютные чудаки, которые, по счастью, мои друзья и коллеги, — я пригласила их всех на мое прощание с Тимо. Пусть парочку из них сразило наповал мое пожелание, чтобы они явились в костюме клоунов. Тем не менее собрались: семь клоунов (со мной — восемь), мой отец и одна из подруг, с которой Хели помирился накануне своей смерти и которая скоро должна была родить второго ребенка.

Вместо обычного больничного посещения — с приглушенной, благозвучной музыкой и мыльными пузырями — будет действо прощания. Под «Fly me to the Moon», с невероятными и замечательными соло, а в заключение — наша общая, моя и Тимо, «Песня, настраивающая на храбрость», слова спонтанные — странные, мудрые и банальные одновременно. Тимо покоился у меня на руках почти целый час. Шланги магически исчезли из его рта. Ничего изуверского в действе не было. Кроме дурманяще упоительного — чувствовать Тимо так близко. И он все еще рядом. Всегда. Мы смеялись. Пришел мой любимый врач, доктор Баумгарт. Семь медицинских сестер стояли поодаль и плакали. Все возможные чувства были заключены в одном пространстве. Здесь были вся жизнь и вся смерть.

Я могла держать Тимо на коленях как угодно долго. Потом его положили назад, с его любимыми игрушками Космо и Тюленем. А я ушла в сопровождении клоунов. В жизнь.

Я знаю, что энергия, которую я в себе сегодня чувствую, будет долго меня поддерживать. Время от времени она будет меня ненадолго покидать. И я, разумеется, буду грустить. Я и сейчас очень часто бываю печальной. Я забочусь о себе, как о новорожденном ребенке. Приходится каждый раз принимать решение, что мне нужно на самом деле и что есть хорошо. Ведь все это способно меняться достаточно быстро.

Я хочу продолжать жить в нашем доме. Хели так прекрасно все в нем устроил для всех нас, для меня. Пусть пока я живу у друзей, но я уже переступала порог своего дома, и думаю, что у меня получится вернуться. У меня там так много готовых меня поддержать друзей и соседей. Просто невероятно, как самоотверженно эти люди готовы мной заниматься и поддерживать меня словом и делом. Мне еще долго будет нужна помощь. Мне придется научиться просить о помощи и ее принимать. Также и в том случае, если мне будет нечем за эту помощь платить.

Мне хочется — когда-нибудь — и дальше работать клоуном. Смысловую насыщенность клоунской деятельности я осознала во время смерти Тимо, и я невероятно рада возможности ощущать себя частью этой великой силы. Надеюсь, у меня скоро получится.

Мне понадобятся деньги. Я готова их принимать. Но лишь от тех, кто может легко с ними расставаться.

Людвиг Хирш[6] пригласил меня на свой концерт, где я с ним познакомилась. Программа называется «От грязно-серого к небесно-светлому».

Я живу, глубоко благодарная трем ангелам за то, что они решили разделить со мной восемь лет моей жизни.

Пепел Хели, Тимо и Фини будет покоиться в саду. Каждый — под деревом, плодоносящим его любимым фруктом.

На гробу Хели будет написано «Сундук Вольдемара» — так называлась одна из его клоунских миниатюр.