Рожденный разрушать - Джереми Кларксон (2009)

Нет там никакой пробки. Просто сенсор заметил человека на подержанном Peugeot, который в очередной раз резко затормозил. Сенсор рассудил, что для этого должна быть какая-то причина, что, разумеется, вовсе не так. Вводится дополнительное ограничение скорости, а табло сообщает, что началась забастовка пожарников и поэтому надо ехать осторожнее, пока КГБ не притащит их обратно на работу.

Кстати, это мое любимое сообщение на табло. Оно позволяет надеяться, что, как только пожарники вернутся на работу, мы тут же получим сообщение, разрешающее ехать как попало.

Вам может показаться, что такое нагромождение помех изобрели специально, чтобы водитель вконец запутался и превысил скорость, проезжая камеру. Как-никак, это £60 штрафа, идущих в государственную казну. Ничего подобного! Согласно последним данным, в Британии 6000 дорожных камер Gatso заработали за год £110 миллионов, однако чистая прибыль от них составила всего каких-то £12 миллионов. Меньше того, что правительство получает в виде налогов с некоторых граждан вроде сэра Энтони Бэмфорда[2].

Таковы факты. Невозможно с уверенностью утверждать, что камеры спасли хотя бы одну человеческую жизнь, зато есть множество свидетельств, что не спасли ни одной. Они просто заработали немного денег, которые государство все равно потратило на собственную неэффективность. Неэффективность, которую мы каждый день наблюдаем на дорогах. Бессмысленные ограничения скорости, особенно когда поблизости бродят Народные землекопы, размышляя, не вырыть ли ямку. Идиотские сообщения и предупреждения о грозящих впереди опасностях, словно сочиненные писателем вроде Алистера Маклина[3]. Или Пирса Моргана[4].

Что же делать? Вот недавно «большая белая надежда» консерваторов Дэвид Кэмерон принял несколько необычных кадровых решений. Зак Голдсмит был привлечен партией, чтобы улучшить ее экологические характеристики. Более того, с задолженностью стран третьего мира попросили разобраться Боба Гелдофа. Так почему бы не пригласить меня решать проблему дорожного движения? Да потому, что мое решение будет простым! Надо всего-навсего убрать светящиеся табло. А вместо них поставить снайперов, чтобы они убивали наповал всех, кто перестраивается без причины и тормозит без нужды.

Я бы также хотел получить особые полномочия для взаимодействия с тем, кто недавно распорядился перекрыть Оксфордскую кольцевую дорогу[5], чтобы некто выкопал на обочине яму и затем бесследно исчез. Эти особые полномочия должны в данном случае включать применение недозволенных методов.

Затем можно подключить PR-технологии. Распространить сообщение, что 3200 жертв в год – это, конечно, много, но не слишком. С 30 миллионами автомобилей на дорогах это и неудивительно. А потом наконец сесть и заняться решением реальной проблемы. Чтобы справиться с пробками, не нужно замедлять скорость потока. Нужно ее увеличивать.

И вот тут нельзя не вспомнить о новом Renault Clio. Нужно сказать, что, за исключением скоростных моделей, старый мне никогда не нравился. Нет, у него были прозрачные окна и даже какие-то колеса. Но нельзя было отделаться от ощущения, что он вот-вот развалится. И он почему-то выглядел ужасно толстым. Как будто едешь на одышливом толстяке.

Новая версия значительно стройнее снаружи и солиднее внутри. В салоне так много приятного на ощупь пластика, загримированного под кожу, что почти верится, что ты в немецкой машине.

К сожалению, перегруженный всякими роскошными наворотами, Clio стал настоящим тяжеловесом. Он больше не выглядит одышливым толстяком. Но весит столько же. Вернее, на 130 кг тяжелее старой модели.

И вот тут-то начинаются проблемы. Фирма Renault не продвинет машину на рынке, просто заявив «Привет всем! У нас тут новая модель, она тяжелее старой, поэтому требует больше топлива!». Поэтому, чтобы заставить ее съедать поменьше, пришлось снизить мощность двигателя. Ну а чтобы машина при этом не ползла как черепаха, они, надо полагать, уменьшили передаточное число.