Зависимый мозг. От курения до соцсетей: почему мы заводим вредные привычки и как от них избавиться - Жадсон Брюер (2018)

Восемь лет спустя я продолжил обучение по специальности «психиатр» – и не из-за высокого заработка (психиатры – одни из самых низкооплачиваемых специалистов терапевтического направления) или репутации (в голливудских фильмах психиатры изображаются либо бесполезными шарлатанами, либо опасными манипуляторами). Причина заключалась в том, что я видел прямую связь между ранними и современными психологическими моделями поведения, особенно теми, которые объясняют состояние зависимости. После истечения половины периода моего обучения по психиатрической специальности я сменил область своих научных интересов с молекулярной биологии и иммунологии на внимательность и стал изучать, как она влияет на мозг и какую роль может сыграть в лечении психиатрических расстройств.

Последние двадцать лет моей жизни были насыщены увлекательными личными, клиническими и научными исследованиями. На протяжении первых десяти лет я не задумывался о возможности применения своего опыта внимательности в клинической или научной сфере. Я просто очень много практиковался. Мои собственные изыскания в этой области впоследствии обеспечили жизненно важную основу для моей работы психиатра и ученого. Я заметил, что мое состояние внимательности (или его отсутствие) оказывает явное влияние на то, как я лечу своих пациентов. Когда меня будили ночью телефонным звонком и срочно вызывали в больницу, я четко осознавал, что, будучи невыспавшимся и злым, могу сорвать раздражение на коллегах, а навыки внимательности помогали мне сдерживаться. Во время работы с пациентами я применял эту практику, чтобы установить с ними более глубокие межличностные отношения, не делать поспешных выводов и не торопиться с постановкой диагнозов. Кроме того, меня как ученого поражали результаты моих личных и клинических наблюдений. Я начал организовывать фундаментальные научные исследования, чтобы понять, что происходит с нашим мозгом, когда мы практикуем внимательность, и как полученные выводы можно применить для улучшения качества жизни пациентов. Я смог оптимизировать методы лечения и обучения, связанные с такими проблемами, как курение, стресс или эмоциональное переедание.

Мои наблюдения, основанные на результатах научных экспериментов, клиническом общении с пациентами и собственной ментальной практике, сложились в единую картину и помогли гораздо лучше понять окружающий мир. То, что раньше выглядело случайным в поведении людей, оказалось закономерным и предсказуемым. Это понимание отражает самую суть научного исследования: способность проводить и анализировать наблюдения и прогнозировать результаты на основе набора правил или гипотез.

Краеугольным камнем всей моей работы стал достаточно простой принцип. Он основан на сформировавшемся в ходе эволюции процессе обучения, обеспечившем выживание нашим предкам. В каком-то смысле такой процесс обучения был нужен для закрепления широкого спектра различных вариантов поведения, включая мечтание, отвлечение, стресс и зависимость.

По мере того как я все более отчетливо понимал суть этого принципа, повышались уровень моих научных заключений, а также способность к эмпатии и помощи своим пациентам. Кроме того, я стал менее напряженным, более сосредоточенным и вовлеченным. Я начал делиться некоторыми из своих выводов с моими пациентами, студентами и другими людьми. Раньше они не видели ничего общего между базовыми психологическими и нейробиологическими принципами и не понимали, как можно их применить в собственной жизни. Теперь же уверяли, что наблюдение за своими действиями как бы со стороны помогло им взглянуть на мир более осмысленно. Они начали по-новому относиться к себе и к миру; учились постепенно менять свое поведение. Их жизнь в целом улучшилась. И они хотели, чтобы я все зафиксировал в письменном виде, чтобы эта информация была легкодоступна, – тогда они могли бы видеть, как все ее элементы складываются в единое целое, и продолжать обучаться.