Кукушки и Тоты - Гульбахрам Кургулина (1918)

– Нет, она совсем не жар – птица и не павлин, а самая простая кукушка или ночной попугай, всё шляется по ночам! Как не придёшь, её всё нет дома! Ну, где она ходит до сих пор, дети одни сидят! Ведь уже стемнело, ночь на дворе! А?! – женщина уже громко, почти с ненавистью произнесла последние слова. Её круглые, как у совы (а за спиной её так и звали!), уже выцветшие от времени глаза, презрительно сужались всякий раз, когда она злилась. Эта сова, простите, апай – а имя её было Алма – почти не обращала внимания на притихших от страха внучат, которые делали вид, что заняты своими уроками. Несчастные дети всякий раз, когда их властная и грозная аже ругалась, страшно пугались. Им в такие ужасные часы очень хотелось убежать из дома или, хотя бы спрятаться в большом плательном шкафу! Или, на худой конец, залезть под огромный, тёмно – вишнёвого цвета, обеденный стол. Стол был тоже старинный, ручной работы, из настоящего дуба, антиквариат. Детям, когда они были ещё совсем маленькими, очень нравилось там играть. Этот стол и всё, что находилось в квартире: красивый, старинный шкаф, стулья, посуда из настоящего китайского фарфора входило в приданое их мамочки. Но, всё равно, их дорогую маму, почти все родственники отца считали бедной снохой, почти бесприданницей. Особенно мамина свекровь, их родная Алма аже была недовольна этим приданым. То ли дело, младшая её невестка, жена младшего брата отца – привезла с собой всё новое, современное: и мебель румынскую, белого цвета, и посуду из Прибалтики, и разноцветные ковры из Ирана! Дети, хоть и привыкли, что их бедную мать постоянно ругают и поносят, никак не могли смириться с этим. Дана и Даниял (так звали милых внуков этой сварливой старухи) очень обижались на бабушку и тётю Калиму, младшую её дочку, то есть, сестрёнку их отца. Та тоже, сколько Дана себя помнит, вечно придиралась к её матери. То постирала не так, то погладила бельё не так, то приготовила не так – всё было тёте не так! И нередко обзывали их красивую и добрую мамочку кукушкой или попугаем! Тогда как мама была жар птицей или павлином, то есть Тоты! Она была нежной и хрупкой, безропотно сносила все унижения и оскорбления…. У Даны появились слёзы на прелестных, тёмно карих глазках. Она их быстро вытерла ладошками, тихонько шмыгая таким же прелестным, чуть вздёрнутым, как у матери носиком. Можно сказать, что девочка будет, когда подрастёт, точной копией своей красивой мамы. Может, поэтому, она не чувствовала особой любви и расположения к себе со стороны родственников отца. Вот к Даниялу они несколько по – иному всегда относились: и бабушка его никогда не ругала, и тётя Калима была с ним более ласкова. Девочке было очень обидно и больно за мать, да и за отца тоже, что тот не может защитить свою жену. Почти все подруги и знакомые Даны в один голос заявляли, что их мам от разных несправедливых енешек (свекрух) и других злых родственниц всегда защищают мужья, то есть их отцы! А её бедняжка мама, нередко ведёт себя, как овечка – бессловесное существо! А папа ни капельки её не защищает, даже сам часто обижает маму, свою любимую жену. Дана считала себя уже достаточно взрослой и имела собственное мнение на многие вещи! А её братишка ещё щегол, глупый, ничего толком не понимает – одни шалости и игры на уме. Сестрица снисходительно взглянула на Данияла заблестевшими глазками и тяжело вздохнула – растёт рохлей, мягкотелым и беззащитным. А ещё Даниял – дар Божий – так его имя переводилось с арабского языка. Мама рассказывала, что был в древние века такой Пророк – Даниил – он был очень мудрым и образованным для своего времени. Он стал советником самого Навуходоносора – царя, а потом и Валтасара! Пророк Даниил мог разгадывать сны, и он молился единому Богу, когда все кругом в то время поклонялись разным божествам! Девочка тихо прыснула: «Хоть бы нормально учился и стал хорошим инженером, пусть и не таким умным, как его великий тёзка!» Подросток научилась размышлять и вести свои монологи про себя. Ну, почему же беззащитным, – тут же, почти мгновенно поправила себя девочка, у него есть я, в конце концов! Даночка даже выпрямилась от таких возвышенных светлых мыслей. Она мечтала стать учительницей, как мама, преподавать литературу и казахский язык. А ещё мечтала выучить английский и объездить весь мир, путешествовать и кормить всех бедных, кто встретится на её пути! Дана покосилась на братика, не видит ли он её взволнованное, чуть разрумянившееся лицо. У девочки, все эмоции и чувства, как и у матери, отображались на лице. А то будет потом вместе со своим закадычным дружком Сашей подтрунивать, (правда, беззлобно), над ней. Но, Даниялу было в эти минуты не до сестры – он с большими усилиями, пыхтя и тяжело сопя, решал задачку по математике. У него был хронический бронхит, как у всех представителей их рода. Мальчик недавно переболел тяжело, и конечно, отстал от учёбы. Теперь ребёнок навёрстывал учебную программу, с помощью своей сестры, которая заставляла делать уроки. Даниял даже весь вспотел от напряжения – задачки по математике были не из лёгких! Дети очень уставали за день (уроки, домашние дела и разные переживания!), да ещё пришла весна, и с ней «проклятый авитаминоз» – как часто выражается их любимая мама. Раньше у них не было этого авитаминоза – жили они хорошо! И питались разнообразно и вкусно, на столе всегда было мясо и фрукты. А теперь трудновато, денег постоянно не хватает. В их семье работает одна только мама, а папа в последнее время стал всё больше пить и проигрывать в карты. Тогда совсем всем становилось плохо…. Пьяный отец, да ещё проигравшийся, делался почти невыносимым, грубым. Он мог поднять руку на их нежную и хрупкую мать, на свою «жар – птицу», «павлинушку». Так он её называл, когда бывал трезвым и добрым. Тоты, в переводе и означает павлин, попугай, птицу с ярким оперением и хвостом, словом – жар-птицу (такое имя дал маме её родной дедушка!) Девочке снова захотелось плакать, но, она взяла себя в руки и только нахмурила шёлковые, красивые бровки. Такие же брови были и у бедной их мамочки. Дана не стала докладывать сердитой бабуле о том, что мама в последнее всё реже бывает дома. Алма аже всё равно не поймёт, и будет только ругаться. А мама подрабатывает вечерами в одном очень богатом доме. Она там учит русскому и казахскому языкам одну маленькую девочку и ещё по хозяйству им помогает. Иногда мама остаётся там ночевать, когда хозяева уезжают. Ей платят очень хорошо, обычно долларами и ещё продукты дорогие дают – деликатесы! А младшего их братика Дотика мама иногда оставляет у своей бабушки Латифы или подруги. Дотиком называла его Дана, а на самом деле у братишки было довольно красивое, но сложное имя Даутали. Братика тоже назвали в честь мудрого и верующего человека, царя Давида – Дауда, который стал позже отцом другого мудреца – Сулеймана! Даут, говорят, сочинил знаменитые Псалмы – они содержатся в одной божьей Книге – Библии. Али переводится с казахского языка как герой, батыр отважный. Об этом им рассказывали их любимые бабушки и мама. Дана, правда, пока не всё понимала, но ей очень нравились библейские и другие истории. Даутали – так почти никто не звал братика, кроме бабушек. Они его обычно звали ботаканым, козым, кулуншагым, лагым, а также другими ласкательными именами всех домашних животных и птиц! Это имя дала мальчику их самая большая бабушка Жибек, мама их родного дедушки. Она ещё и самая любимая аже у них! Так вот, когда Дотика выписали из роддома вместе с мамой, Жибек аже закатила большой той! Она пригласила в дом почти всех родственников, соседей и муллу, который долго и старательно молился, а потом прокричал в совсем ещё крошечные ушки малыша его имя. Дотик как – то незаметно быстро рос, не создавая больших хлопот. В прошлом году, когда ему исполнился годик, ему сделали «тусау кесер» – разрезание пут. Бабушка Жибек снова сделала большой той, куда пригласила почти всех родных и близких. Ножки малыша завязывают нитями, желательно двух цветов, олицетворяющих зло и добро! Почётный и уважаемый человек – мужчина или женщина ножницами или ножиком осторожно разрезают нити между ножками малыша. Все приглашённые желают ему и родителям, старшим всех божьих благ! Прекрасный наш казахский обычай – чтобы ребёнок вырос хорошим и добрым: не брал чужого, никому не завидовал, не делал зла и так далее… Даутали уже отлично подрос, ему скоро два года, и он уже шустро начал играть в футбол со старшим братом и даже стал играть его любимыми солдатиками и машинками. Но, Даниял понимает, что тот ещё глупый и не сильно обижается на него. Хотя игрушек у братика множество, намного больше, чем было у Даны и Данияла. Наверное, потому, что он самый младшенький и все, всё дарят ему. Даже и сам Даниял, когда у него хорошее настроение, может подарить братишке свои, такие дорогие его сердцу – машинки и солдатики. В семье Даутали все очень любят, – и как его не любить – он растёт таким самостоятельным и смышлёным. Дана улыбается, у неё всегда поднимается настроение, когда она думает о любимых людях. Но вот послышался грохот, наверное, на кухне упал тяжёлый стул или столик. Девочка от неожиданного и резкого шума испуганно вздрогнула и вернулась к реальности, спустилась, так сказать на землю! Она осторожно прислушалась, затем зябко повела плечами. Сегодня Алма ажека была особенно не в духе – всё ворчала и ворчала, а голос её стал звонче и злее. Всякие нехорошие, оскорбительные выражения в адрес презренных невесток так и сыпались из её сморщенного бледного рта: « Ну и повезло же мне со снохами! У других келиндер (снохи) как келиндер! Все с приданым богатым пришли в дома мужей, и матери нормальные, в гости часто приглашают своих кудаги (свах)! А моя сноха мало того, что бишара, ещё и шляется, непонятно где, постоянно! Про сваху, эту пьянь гулящую – я уже молчу! Яблоко от яблони недалеко упало!» Женщина порой забывала, что у Тоты была мачеха. Её сноха была сироткой, а сирот, как мы знаем, мои любимые и дорогие читатели, обижать нельзя! Пожилая женщина раньше не очень любила свою старшую сноху Тоты и всю её родню, считая (как многие свекрови на свете) их не ровней себе! «Ох, не нашего уровня сваты! Ох, на ком женился мой бедный сыночек! Он такой умный, красивый и хорошо зарабатывает, а она …. Ох… – нередко вот так стонала женщина почти всем окружающим. Так стонали и стонут, и, наверное, будут стонать многие ревнивые свекрови! По своей природе Алма не была злой и коварной женщиной, напротив, слыла даже сердобольной (в молодости!) и довольно гостеприимной хозяйкой. Но, при виде старшей невестки, апай, почему – то (помимо её воли!) хотелось как – то оскорбить бедняжку или, на худой конец, укусить, причём в прямом и переносном значении. Зато со второй снохой, такие номера не проходили! Та, сама кого угодно укусит и оскорбит, и не устыдится лишний раз! Пожилая женщина поняла это с самых первых дней, что жена младшенького сделана совсем из другого теста и не даст себя в обиду. На ней, как говорят русские наши братья и сёстры – «где сядешь, там и слезешь»! Ей скажешь – «а», а она в ответ «б», одним словом – коргенсиз – бессовестная! И мамаша её, кудагай (сваха) тоже своенравная и властная баба – Алма сама её, признаться, побаивалась. Правда, было, за что терпеть новых родственников: довольно высокое положение в обществе, да и приданое хорошее дали за дочкой, не то, что мать, то есть мачеха Тоты. Женщина тяжело вздохнула, думая о старшей снохе. Но, в глубине её души, где – то в самой глубине, всё же, шевельнулось доброе чувство, похожее на жалость. Всё – таки, свекровь, какая бы не была – мать, женщина! Если, конечно, она в здравом уме и достаточно воспитана, образованна, и хоть чуточку имеет совесть!