Кукушки и Тоты - Гульбахрам Кургулина (1918)

Тоты была уже беременна, когда невесткой (келин) вошла в дом своего мужа. Если бы не скоропостижная смерть её бедного отца! «Ах, если бы он был жив – всё сложилось иначе! Прости меня, папочка и мамочка, тоже прости!» – юная женщина оплакивала свою ошибку и поведение. Девушка всё тянула со своей свадьбой, она ждала, чтобы поминки (год) прошли по отцу. Тоты почти ненавидела себя и презирала, что уступила любимому. Её бабушка учила их, что девушек украшает скромность и целомудрие. Она много им рассказывала историй на эти щекотливые темы. А Тоты будто предала любимую аже и память матери, отца. Она опозорила семью, как же было стыдно юной женщине. И свекрови её, Алма апа, это тоже не понравилось. Заметив небольшой, но уже заметно округлившийся живот будущей снохи, женщина недовольно нахмурилась. У Тоты от стыда и страха, будто все внутренности перевернулись, а сердце чуть из горла не выскочило! А бедная душа её будто убежала в самые пятки. Бедняжке казалось, что все кругом её осуждают и считают нехорошей, испорченной. Тоты отказывалась от свадьбы: « Аже, не нужно мне свадьбы, зачем тратиться? Вам итак трудно, и мне… очень стыдно!» Но пожилая женщина, сдерживая слёзы, отвечала внучке: «Что ты, дочка, ботам менин, это же обычай наших предков. Вот даст Бог, зарежу жирного большого барана, пригласим сватов и родных, соседей, друзей. И проводим тебя в дом будущего мужа твоего!» А сама апай с горечью подумала: «Хоть и нет родителей у тебя, ты не круглая сирота, Слава Аллаху!» Бабушка Тоты так и сделала всё, как обещала: купила и зарезала большого жирного барана, прикупила ещё конины, говядины, также фруктов, овощей, и ещё много разных продуктов и напитков. И созвала сватов, родных и близких, соседей в один небольшой, но очень милый и уютный ресторан. Название его тоже такое хорошее и доброе – «Кездесу». Он и сейчас там находится, по улице Пацаева, если не ошибаюсь. Тоты отказалась от белого подвенечного платья, справедливо рассудив, что белый цвет ей уже не подойдёт. Ведь это цвет чистоты и непорочности девушки! Тоты сама себе сшила красивое платье из тонкой, нежной ткани. В составе этой ткани была шерсть, поэтому молодой женщине не нужно было переживать по поводу норковой накидки. Ведь это были лишние расходы! Юная женщина была так хороша в этом платье бежевого цвета и такого же цвета туфельках! Свои густые длинные волосы она собственноручно завила на железные бигуди, оставшиеся ещё от матери и аккуратно собрала на затылке. И теперь лёгкие воздушные локоны обрамляли её милую головку. Если бы не сильный токсикоз, Тоты была бы совсем счастлива. И, если бы не бледность лица, её можно было назвать красавицей. Она заметно похудела в последние три месяца и как – то повзрослела. Латифа апай за это время ничем не упрекнула свою внучку. Женщина видела и чувствовала, что Тоты и без того сильно мучается. Она сама себя уже наказала угрызениями совести. И ещё этот токсикоз, апай почти сразу поняла, что старшая внучка забеременела. Она была в шоке, как выражаются сейчас. Но, уже поздно было учить внучку морали и нравственности.

– Как же это я, куда смотрела?! – казнила себя бедная апай. Не уследила старая, ох, не досмотрела! Наивная старушка полагала, что раз Тоты возвращается домой к 10 часам вечера, с ней ничего худого не может случиться.

– Ах, я наивная дура старая! Прожила сколько, а ума не нажила! – повторяла не раз апай, чуть не плача. Откуда же она могла знать, что молодёжь умная пошла, изобретательная.