Бразилья - Йен Макдональд (2015)

– Таким образом, самые сложные виды парчи можно легко представить как серию отверстий в перфокарте: математически речь идет о субстанции или отсутствии, единицах или нулях. В этом смысле весь узор на ткани можно свести к цепочке цифр: единиц и нулей.

Отец Квинн потрогал устройство, грамотно управившись с деревянным механизмом и наблюдая, как колышки попадают в отверстия, и тогда уток удерживается внизу, а если прижата сплошная карточка, то ремизы[152] поднимаются.

– Вполне могу представить, как использовать такой набор перфорированных карт, чтобы проиграть программу на музыкальном автомате, – прозорливо заметил он. – Это куда более гибкая система, чем головки в музыкальных шкатулках, один механизм мог бы играть любую мелодию, зашифрованную в виде последовательности отверстий или единиц и нулей, как вы предлагаете. Новые фортепиано, которые выпускают сейчас, идеально подошли бы, так как их конструкция аналогична устройству ткацкого станка. Можно сказать, музыкальный узор.

Я размышлял, какие еще задания можно было бы облегчить за счет автоматизации механизма управления: например, упростить арифметические вычисления, а Жан-Батист, чей гений и родил эти перфорированные карты, разработал целый ряд карточных наборов, которые могли выполнять математические расчеты столь сложные, как разложение на множители и извлечение квадратных корней, что считается занятием трудным и требует много времени.

– Должен признаться, что эта мысль наполняет меня интеллектуальным восторгом, – сказал я Квинну, когда мы стояли на палубе нашего корабля, вдыхая вечернюю прохладу, – Если простые арифметические расчеты можно свести к последовательности единиц и нулей, может быть, и всю математику можно в итоге сократить до того же базового кода. Великие законы Ньютона, его правила для сил гравитации, которые организуют физическую Вселенную, тоже можно свести к единицам и нулям, к материи и пустоте. Может, эта простая машина при наличии большого количества должным образом закодированных карточек может моделировать саму Вселенную? Универсальное управляющее средство?

Я не скоро позабуду его ответ:

– Ваши слова находятся на грани с богохульством, мой друг.

Для него я свел сотворенный порядок и все вещи в нем к чему-то даже менее значительному, чем простой механизм Ньютона, – к простой цепочке единиц и нулей, материи и пустоте. То, что Землей и небесами можно было бы управлять ex nihilo – из ничего, нулями, отсутствием Господа, – не ускользнуло от внимания этого проницательного человека. Он сказал:

– Математика – продукт ума, а не наоборот. И то, и другое – творения совершенства Господнего.

Мне стоило понять, что он дает мне возможность остановиться, и даже отступить от того, что ему показалось сколь логичным, столь и еретическим выводом из моих заключений. Но широкие возможности ментальных абстракций всегда манили меня, соблазняли, я хотел бежать вдаль, словно жеребец, который отвязался после долгих лет работы на мельнице, или, может, как обезумевшие умирающие лошади Бразилии. Я попросил его подумать об автоматическом фортепиано: тот же механизм, который превращает цифры на карточках в ноты, можно развернуть в обратную сторону, кодируя удары клавиш в последовательность отверстий, пробитых в картонке. Тогда мы смогли бы получить точную запись выступления любого музыканта в любой период времени, сохранить все мысли и замыслы Генделя или Вивальди-отца навеки. Эту запись можно было бы размножить неограниченное число раз наподобие того, как печатают книгу, создать вечное воспоминание о выступлении, независимое от слабости и капризов человеческой памяти. Это модель части разума: я предполагал, что всего через несколько лет после того, как механизм управления получит признание в промышленности, будут найдены способы записывать и кодировать другие аспекты человеческой мысли.