Истории обыкновенного безумия - Чарльз Буковски (1983, 1967, 1968, 1969, 1970, 1972)

– Что-то не стоит у меня, помоги, никак не выходит!

– Господи, она похожа на тухлый пончик!

Все отошли, и тогда Блейн встал и снова оделся. В прогулочном дворике он сказал мне:

– Мне повезло. Они могли меня в клочья разорвать!

– Благодари свою уродливую задницу, – сказал я.

III

Еще там был Сирз. Сирза запихнули в камеру к банде чернокожих, и он, оглядевшись, затеял драку с самым здоровенным из них. Тот укладывался спать. Сирз высоко подпрыгнул и обоими коленями опустился здоровяку на грудь. Они подрались. Сирз его отметелил. Остальные просто смотрели.

Казалось, Сирза вообще ничего не волнует. В прогулочном дворике он, мерно покачиваясь, сидел на корточках и дымил окурком. Он взглянул на одного чернокожего. Улыбнулся. Выпустил дым.

– Знаешь, откуда я? – спросил он чернокожего.

Чернокожий не ответил.

– Я из Ту-Риверса, Миссисипи. – Он затянулся, задержал дыхание, выдохнул, покачиваясь на корточках.

– Тебе бы там понравилось.

Потом он щелчком бросил окурок, встал, повернулся и зашагал через дворик…

IV

Задирался Сирз и к белым. У Сирза были престранные волосы: они, грязно-рыжие, казались приклеенными к голове и стояли торчком. На щеке шрам от ножа, а глаза большие, очень большие.

Нед Линкольн выглядел лет на девятнадцать, хотя было ему двадцать два – с вечно разинутым ртом, горбатый, с бельмом, наполовину закрывавшим левый глаз. Сирз заприметил малыша во дворике в его первый тюремный день.

– ЭЙ, ТЫ! – окликнул он малыша. Малыш обернулся.

Сирз нацелил на него указующий перст.

– ТЫ! Я ТЕБЯ ЗАМОЧУ, ПРИЯТЕЛЬ! ЛУЧШЕ ГОТОВЬСЯ, ЗАВТРА Я ТЕБЯ ПРИХЛОПНУ! Я ТЕБЯ ЗАМОЧУ, ПРИЯТЕЛЬ!

Нед Линкольн так и остался стоять, почти ничего не поняв. Сирз, словно обо всем позабыв, разговорился с другим заключенным. Но мы-то знали, что он все помнит. Таков уж был его метод. Заявление свое он сделал, и точка.

В тот вечер один из сокамерников сказал малышу:

– Лучше готовься, малыш, он не шутит. Лучше что-нибудь себе раздобудь.

– Что?

– Ну, если отодрать ручку от водопроводного крана и наточить острие о цемент, может получиться маленькая заточка. А хочешь, могу продать тебе за двушник настоящую классную заточку.

Заточку малыш купил, но на другой день остался в камере, на прогулку он не вышел.

– А сосунок-то испугался, – сказал Сирз.

– Я бы и сам испугался, – сказал я.

– Ты бы вышел, – сказал он.

– Я бы остался в камере, – сказал я.

– Ты бы вышел, – сказал Сирз.

– Ну ладно, я бы вышел.

На следующий день Сирз прирезал его в душевой.

Никто ничего не видел, разве что вместе с мыльной водой по водостоку текла чистая алая кровь.

V

Есть люди, которых вообще не сломаешь. Даже карцером их не проймешь. Таким был и Джо Стац. Казалось, он сидит в карцере вечно.

В конюшне начальника тюрьмы он был самой необъезженной лошадью. Сумей тот сломать Джо, его власть над остальными стала бы куда более ощутимой.

Как-то раз начальник привел двоих своих людей, те отодвинули крышку, начальник опустился на колени и сверху окликнул Джо.

– ДЖО! ДЖО, ТЕБЕ ЕЩЕ НЕ НАДОЕЛО? ХОЧЕШЬ ВЫЙТИ ОТТУДА, ДЖО? ЕСЛИ НЕ ЗАХОЧЕШЬ ВЫЙТИ СЕЙЧАС, ДЖО, ТОГДА Я ВЕРНУСЬ ОЧЕНЬ НЕ СКОРО!

Ответа не последовало.

– ДЖО! ДЖО! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?

– Слышу, слышу.

– ТОГДА КАКОВ ТВОЙ ОТВЕТ, ДЖО?

Джо взял свое ведро с мочой и дерьмом и выплеснул содержимое в физиономию начальнику. Люди начальника задвинули крышку на место. Насколько я знаю, Джо до сих пор сидит внизу, живой или мертвый. О том, что он сделал с начальником, стало известно. Мы частенько думали о Джо, особенно ночами, после отбоя.

VI