Пропащие души (2017)

Зи села прямее, ее глаза расширились.

– Что, например?

Гэбби немного помолчала, пытаясь подобрать точные слова для описания происходящего, но ей было сложно внятно объяснить то, чего она сама не понимала в полной мере.

– Дай мне проверить, смогу ли я проделать это снова. Я не уверена, как это работает, но…

Гэбби подошла к камню, на котором сидела Зи, и присела на корточки, плотно прижав руки к принадлежавшей Зи большой сумке через плечо, сделанной из черной ткани. Она закрыла глаза, ожидая, что на нее снова снизойдет испытанное ранее ощущение, но ничего не произошло.

– Что ты делаешь? – нетерпеливо спросила Зи.

– Дай мне попробовать что-нибудь еще, – пробормотала Гэбби, ощущая растущее разочарование. Она не была уверена, что именно нужно делать, чтобы это, что бы это ни было, произошло снова. – Можно мне на секундочку открыть сумку?

Зи кивнула, и Гэбби начала копаться в содержимом сумки. Она вытащила из нее учебник химии и торопливо пролистала страницы. Ничего.

– Я уверена, что это случалось раньше.

Внезапно что-то пришло ей в голову.

– Может, что-то из твоей одежды.

Гэбби неуверенно протянула руку и коснулась потрепанного края черной толстовки Зи. В ту секунду, когда ее пальцы дотронулись до мягкой ткани, она плотно зажмурила глаза.

Сначала видение было туманным, но Гэбби расслышала музыку. Грохочущую. Яростную. Когда она зажмурила глаза еще сильнее, изображение стало более ярким, почти как в кино. Она увидела худую девочку-подростка, может, лет четырнадцати, в той же черной толстовке, сидящую на двуспальной кровати из кованого железа. Зи, только младше, еще до того, как подстриглась под машинку, держала в руке маленький пузырек с таблетками. Комната выглядела так, будто сошла с журнальной фотографии. Вся отделка была выдержана в мягких оттенках синего и серого, что резко контрастировало с жестким звучанием музыки. В углу комнаты стоял большой шкаф, а в нем за стеклом разместилось множество жутковатых викторианских кукол, глядевших наружу широко открытыми глазами. Зи открутила крышку пузырька. В окне у нее за спиной виднелась верхушка памятника Вашингтону. Девочка вытряхнула на тумбочку двенадцать таблеток, на мгновение замерла, а затем сгребла их в горсть и проглотила, запив несколькими глотками воды. Потом взяла еще одну горсть и выпила их тоже. И еще одну. Наконец, она легла на кровать и закрыла глаза. На этом видение и закончилось, поглощенное темнотой, как в финале кинофильма.

Гэбби открыла глаза, ее сердце бешено колотилось.

Хотя ей хотелось убедить себя, что видение – продукт ее воображения, она уже понимала, что только что стала свидетелем момента из личной жизни Зи.

– Что-то случилось? – Зи посмотрела на нее. – В чем дело?

– Я кое-что видела, – сказала ей Гэбби. – Словно вспыхнуло на мгновение. Видение о тебе.

– Обо мне?

– Да. Ты была младше – должно быть, это происходило несколько лет назад. В Вашингтоне.

Зи удивленно посмотрела на нее.

– Раньше мы жили там.

Гэбби кивнула, удивленная не так уж сильно. Видение было слишком живым, чтобы оказаться ложным. Вопрос состоял в том, почему это вообще случилось.

– Ты сидела на кровати в сине-серой комнате. И там было полно старых кукол…

– Именно так моя комната тогда и выглядела, – подтвердила Зи. – Мамин дизайнер убедил ее, что эти жуткие куклы отлично подходят для моей детской. Между тем я всегда каменела от ужаса при мысли, что однажды они оживут и разрубят меня на миллион кусочков.

– Именно так они и выглядели, – согласилась Гэбби.

– Так что… ты просто видела это? Вроде видения? – Зи посмотрела на нее с любопытством.

– Ага. Будто кино смотрела.

– Что еще ты видела?

– Это все, – быстро сказала Гэбби. Она не могла заставить себя рассказать, что видела, как Зи пыталась покончить с собой.

– Но это уже случалось с тобой и раньше? Таким же образом?