Три жизни - Рампа Лобсанг (2007)

Крики, улюлюканье и жестикуляция не утихали все время, пока он шел обратно к воротам. Он присел на скамеечку возле ворот, но тут же вскочил – скамейка была раскалена. За воротами появился очень крупный мужчина с хорошо отполированными рогами. У него был хвост, украшенный на конце шипом. Хвост красиво отливал синим цветом. Я думаю, что хвост был синим, чтобы создавать контраст с общим красным фоном. Обладатель хвоста вышел за ворота и приветствовал Старого Писателя, сказав затем: «Послушай, мы бы с тобой поладили. Мы бы с тобой тут, в аду, неплохо поладили, я бы тебе предложил классную должность. Ну что, согласен?»

Старый Писатель огляделся вокруг и ответил: «Даже и не знаю, все-таки это у черта на куличках, такая дыра…»

Лицо Сатаны приняло еще более дьявольское выражение, и он принялся ковырять в зубах щепкой, отколовшейся от какого-то гроба, об который он недавно споткнулся. Пока он ковырял в зубах, щепка почернела и стала светиться, как гнилое дерево. Из нее полетели искры, некоторые из них посыпались на Старого Писателя, но он проворно отскочил.

Сатана сказал: «Ты написал чертову уйму книг, старик, мне это нравится. Ты бы мне действительно пригодился, а я бы тебе мог очень многое дать, ты сам знаешь. Чего ты хочешь – все твое. Дамочки, телки, как вы там их называете? Малолетние мальчики? Подожди, не блюй здесь, пресса подымет жуткую вонь, если ты здесь наблюешь. Так чего же ты хочешь?»

Да, действительно, Старого Писателя слегка затошнило, когда ему предложили для развлечения маленьких мальчиков. Затем он подумал о девицах, дамочках, телках, как там их… и тоже не испытал особого возбуждения. В конце концов, все знают, сколько неприятностей могут доставить женщины.

«А, я понял! – сказал дьявол, и глаза его блеснули. – Я знаю, чего тебе нужно! Как насчет целой кучи феминисток, ты мог бы поучить их тому, что это освобождение женщин – идиотская затея. Я могу дать тебе сколько угодно таких дамочек, некоторые из них к тому же имеют ужасный характер. Скажи только, и у тебя их будет столько, сколько пожелаешь!»

Старый Писатель сказал, нахмурившись: «Нет, не хочу я феминисток. Зашли их куда-нибудь подальше, с глаз моих долой».

Черт громко расхохотался и с действительно дьявольским блеском в глазах крикнул: «Ага! Ага! Я так и знал! Ну, а как насчет нескольких репортеров, ты бы с ними чертовски повеселился. Ты мог бы заставить их писать всякие статейки погорячее, а потом заставлял бы их жрать эти статьи. Да, тебе бы понравилось такое занятие, а им бы было весело с тобой. Так что, старикан, согласен, а?»

Старый Писатель покачал головой снова. «Нет, я не хочу иметь ничего общества с этими недоносками, я считаю, что пресса – это зло, что они должны быть твоими рабами и рабынями. Не подпускай меня к ним, я их терпеть не могу. Я раздул бы, пожалуй, пламя под их котлами, или что там у вас, пожарче».

Дьявол присел на скамью, и из-под его зада повалил подозрительный пар. Он заложил ногу за ногу, его хвост метался, как бы повторяя ход его беспокойных мыслей. Вдруг он подскочил, вопя: «Знаю! Знаю!» В голосе его звучало торжество: «Как насчет хорошей яхты или, поскольку ты всегда интересовался колесными пароходами, как насчет парохода? Собственного? Наймешь себе команду, настоящих морских дьяволов и будешь плавать по горячим озерам, чертовски хорошо повеселишься. Можешь забирать себе Красное море, оно будет твоей площадкой для игр. Оно красное от человеческой крови, тебе понравится, горячая кровь такая вкусная».

Старый Писатель опустил взгляд, в котором сквозило презрение, и сказал: «Дьявол, ты мало чего знаешь, если бы у меня был колесный пароход и я бы на нем плавал туда-сюда по Красному морю, то это называлось бы „попал из огня да в полымя“, оно ж кипит и брызжет кипятком, это ли не то же самое „полымя“?»