Три жизни - Рампа Лобсанг (2007)

Он издал мысленный возглас: «Помогите мне! Помогите мне!» И тут же ему показалось, что у него появились ноги. Появилось какое-то странное чувство – да, у него были ноги, босые ноги. И тут же он с ужасом обнаружил, что его ноги стоят в чем-то липком – возможно, в смоле. Он вспомнил свое детство, когда он отправился из дома в город босиком. Он шел по дороге, которую дорожные рабочие только что покрыли смолой. Он вспомнил тот страх, тот ужас, который охватывал его при мысли, что он увязнет в смоле и никакая сила не сможет сдвинуть его с места. Затем он почувствовал, как смола стала окутывать его тело. Она окутала ноги и руки. Да, теперь у него были ноги, руки и пальцы, но он не мог пошевелить ими, так как они безнадежно увязли в смоле. Если это и не была смола, то было что-то другое, но такое же липкое, сковывающее все движения. И он мог поклясться, что рядом находились люди. Они следили за ним. Он ощутил прилив ярости – багровой ярости, почти убийственной ярости – и тут же послал мысль: «Эй, ребята, чего вы глядите на меня, раскрыв рты? Почему бы вам не подойти ко мне и не подать руку? Вы что, не видите, что я увяз здесь». Мысль возвратилась ему в чистом и ярком виде, напомнив о том, что он видел на экранах телевизоров, когда заглядывал в окна дилеров: «Ты должен верить, должен верить. Открой свой разум, и мы поможем тебе. Ведь сейчас ты отвергаешь нас каждой мыслью. Верь, что мы готовы помочь тебе. Верь».

Он сердито хмыкнул и решил побежать к людям, которые глядели на него, – он был уверен, что они глядели, – но почувствовал, что просто барахтается на месте. Он застрял в смоле. Движения были практически незаметными. Он подумал: «Боже мой, что происходит?» И как только он произнес про себя «Боже мой», во тьме появился свет – словно забрезжил рассвет. Молигрубер взирал на все это с благоговейным ужасом а затем снова пробормотал: «Боже, Боже, помоги мне!» К своему восторгу и удивлению, он увидел, что на освещенном горизонте появилась фигура, призывающая его к себе знаками. Но нет, Молигрубер еще не был готов прийти. Он только бормотал про себя: «Какой-то странный холод. Больше ничего не будет. Никто не собирается помочь мне». Тогда свет померк, яркая линия горизонта исчезла, а Молигрубер еще глубже увяз в смолу или туда, где он находился. Время шло. Бесконечное время тянулось. Не было никаких признаков того, сколько прошло времени, но та сущность, которая была Молигрубером, просто покоилась «где-то», погруженная во тьму и неверие. А вокруг находились те, кто готовы были помочь ему – помочь в любое мгновение, стоило лишь Молигруберу открыть свой разум и дать возможность помощникам выполнить свою задачу – повести его к свету или к иной форме жизни, какой бы она ни была.

Он пришел в замешательство – нет, больше, чем в замешательство, – из-за того, что не мог чувствовать ни ног, ни рук. Это было очень неприятно. По какой-то причине он не мог изгнать образ старика-писателя из памяти – он просто застрял там. Что-то пузырилось в глубинах его сознания. Наконец он вспомнил.