Три жизни - Рампа Лобсанг (2007)

Молоденькая девушка развернулась и удалилась в кабинку, ту самую, которая напомнила Молигруберу кабинку кассира. Через секунду она закричала: «А теперь вдохнуть воздух и держать, держать!» Раздался тихий свист. Затем девушка сказала: «Все, можно дышать!» Она подошла к столу и выдвинула что-то вроде ящика. Молигрубер только мог разглядеть, что она держит в руках большую плоскую металлическую коробку – большую, чем его грудная клетка. Девушка поколдовала над коробкой, затем достала другую и задвинула ее под крышку стола, на котором лежал Молигрубер. Затем она сказала: «А сейчас вы должны перевернуться и лечь лицом вниз». Она вцепилась в него и стала переворачивать, пока не решила, что пациент принял нужную позу. И снова она стала вращать какие-то ручки на черной коробке. И снова на грудь Молигрубера упал луч в форме буквы «X». Удовлетворившись всем сделанным, она снова развернулась и удалилась в кабинку. Через секунду она закричала: «А теперь вдохнуть воздух и держать, держать!» Снова раздался тихий свист. Затем девушка сказала: «Все, можно дышать!» Так повторилось несколько раз, и Молигрубер потерял счет сделанным снимкам. Наконец к нему подошла женщина и сказала: «Я вывезу вас из кабинета, вы будете лежать в коридоре, пока мы не проявим снимки и не убедимся, что они получились нормально. Если снимки не получатся, я снова привезу вас сюда. Если же со снимками будет все в порядке, вас отвезут в палату». С этими словами она открыла дверь и просто вытолкнула носилки из кабинета. Молигрубер подумал, что все это напоминает работу стрелочника. Очевидно, люди в больнице испытывают к пациентам не больше чувств, чем машинист к товарным вагонам.

Казалось, прошло долгое время, когда в коридоре появилась, шаркая ногами, маленькая девчушка – лет около четырнадцати. Она хлюпала и сопела носом, словно у нее был сильнейший насморк. Не говоря ни слова, она ухватилась за ручки носилок и стала толкать их вдоль коридора. Молигрубер поехал назад в свою палату, сопровождаемый сопящей девчонкой, обеспечивающей движение носилок. Девчонка втолкнула носилки в палату и со словами: «Вот, получайте. Он полностью в вашем распоряжении», – развернулась и зашагала обратно.

Носилки покатились и, стукнувшись о стену, остановились. Никто не обращал внимания на Молигрубера. Наконец появился санитар и, придвинув носилки Молигрубера к кровати, сказал: «Ну, все в порядке. Врач вновь придет сюда примерно через час. Надеюсь, вы продержитесь».

Молигрубер вновь оказался в своей кровати. Санитар укрыл его простыней до самого подбородка и лениво покатил пустые носилки из палаты.

Через некоторое время в палату влетел другой санитар и притормозил у кровати Молигрубера. «Это вы вытащили вчера ребенка из воды?» – спросил он шепотом, разносящимся по всей палате. «Да, вроде я», – ответил Молигрубер.

«Понятно, так знайте, что здесь находится мать этой девочки, и она настаивает на том, чтобы увидеться с вами. Но мы сказали, что вы не можете ни с кем говорить, так как очень больны. Она – скандалистка». В этот момент из коридора донеслись звуки тяжелых шагов и на пороге появилась мать девочки в сопровождении полицейского. «Это он, он, – злобно закричала женщина, – он украл шляпку моей девочки». Полицейский приблизился к кровати и, глядя в упор на Молигрубера, жестко произнес: «Эта женщина утверждает, что вы сорвали шляпку с головы ее дочери и швырнули ее в воду».

«Но ведь это вранье, – запротестовал старик. – Я вытащил ребенка из воды в то время, когда все остальные просто стояли рядом и глазели, как девочка барахтается в пруду. Сама мать ничего не сделала, чтобы спасти свою дочь. Я не видел никакой шляпки. Что вы думаете, я сделал с ней? Съел, что ли?»

Полицейский обвел взглядом палату, а затем произнес громко: «Так это вы спасли ребенка, когда тот тонул? Значит, вы и есть тот герой, о котором я слышал?»

«Думаю, да», – прозвучало в ответ.