Корабельные новости - Энни Пру (1993)

Однажды вечером, лежа в постели и разгадывая кроссворд, он услышал, как в дом вошла Петал, до него донеслись голоса. Открылась и закрылась дверца холодильника, звякнула водочная бутылка, заработал телевизор, а вскоре раздался скрип-скрип-скрип раскладного дивана в гостиной и вскрик незнакомого мужчины. Броня хладнокровия, которой он защищал свой брак, была хрупкой. Даже услышав, как за мужчиной закрылась дверь и как машина отъехала от дома, он не встал – продолжал лежать на спине, и газета шелестела у него на груди при каждом вдохе, а слезы лились из глаз прямо в уши. Как может нечто, случившееся в соседней комнате, с другими людьми, причинить такую жестокую боль?

«Мужчина умирает от разбитого сердца».

Его рука нащупала банку с арахисом на полу возле кровати.

Утром она посмотрела на него, но он ничего не сказал – только топтался по кухне с кувшином сока. Потом сел за стол, чашка дрожала у него в руке. В уголках губ белела соль от арахиса. Ее стул скрипнул. Он ощутил запах ее влажных волос, и к глазам снова подступили слезы. «Купается в своем несчастье, – подумала она. – Только посмотрите на эти глаза».

– Ради бога, стань ты наконец взрослым мужчиной, – сказала Петал, поставила свой кофе на стол и хлопнула дверью.

Куойл считал, что страдать надо молча, и не понимал, что это ее только еще больше бесит. Он изо всех сил старался задушить собственные чувства, вести себя кротко. Испытание любви. Чем сильнее боль, тем надежней доказательство. Если он сможет выдержать это сейчас – если только сможет, – в конце концов все будет хорошо. Конечно же, все будет хорошо.

Но обстоятельства сомкнулись вокруг него, как шесть граней металлического куба.

3. Висельный узел

Висельный узел крепко держит витки… Сначала его вяжут свободно, потом затягивают плотно.

Книга узлов Эшли

Настал год, когда эта жизнь наконец оборвалась. Голоса в телефонной трубке, лязг сминающегося металла, пламя.

Началось с его родителей. Сначала отцу поставили диагноз – рак печени, в которой начался неостановимый рост смертоносных клеток. Спустя месяц в голове матери, словно репей, застряла опухоль, от которой мысли ее съехали набекрень. Отец винил электростанцию. В двухстах ярдах от их дома, отходя от северных вышек, гудели провода, толстые, словно угри.

Родители выпрашивали у подмигивавших врачей рецепты на барбитураты и запасались ими. Когда они накопили достаточное количество препаратов, мать под диктовку отца напечатала предсмертное письмо, в котором они заявляли, что это их личный свободный выбор – уйти из жизни. Формулировки были позаимствованы из информационного бюллетеня Общества достойного ухода. В качестве способа погребения они назвали кремацию с развеянием праха.

Была весна. Пропитанная влагой почва, запах земли. Ветер хлестал по ветвям, высекая из них аромат готовой народиться зелени, словно кремень – искру из огнива. Вдоль канав – мать-и-мачеха, отважные клювики тюльпанов, пробивающиеся в саду. Косой дождь. Стрелки часов, поспешающие к прозрачным вечерам. Рябь, пробегающая по небу, как карты в тасующей их белой, словно мел, руке.

Отец выключил бойлер. Мама полила цветы в горшках. Они проглотили накопленные капсулы, запив травяным чаем «Спокойная ночь».