Святая Русь [Энциклопедический словарь русской цивилизации] - Платонов Олег Анатольевич (2000)

"Несмотря на очевидную бедность, я не слышал никогда, чтобы отец или мать жаловались на свою судьбу", - пишет И.Я. Столяров о своих родителях крестьянах Воронежской губ. Если кто-нибудь из детей "выражал иногда сожаление о тех или иных недостатках в нашей жизни (...), мать говорила: "Нечего Бога гневить. Многие хуже нашего живут. Мы же, слава Богу, с голоду не умираем и живем не милостыней, у чужих людей хлеба не просим, живем с Божьей помощью уж не так плохо". И этот взгляд Столяров относит не только к своей семье. "Нужно сказать, - пишет он далее, - что у крестьян нашей местности вообще не было привычки жаловаться на жизнь, какой бы она ни была, и не было чувства зависти к более богатым, живущим лучше других, богатство и бедность принимались как дар или наказание, ниспосланные Богом. На Бога же жаловаться нельзя. Бог волен наградить милостью своей или наказать гневом своим. Его пути неисповедимы. Он может послать тяжкие испытания и праведнику и обогатить, осчастливить недостойного".

Смиренное предание себя воле Божией проявлялось в народе в том, как относились к смерти своей и других. "Со дня на день слабеет больной; родные и чужие, приходящие проведать, говорят ему открыто, попросту: "Видно уж ты не встанешь: знать уж тебе помереть, родимый", - и больной спокойно выслушивает приговор этот. Более всего торопятся вовремя пригласить священника исповедать и приобщить больного Св. Тайн, заботясь о душе гораздо больше, нежели о здоровье или жизни".

Не всегда посетители больного в крестьянской среде вели себя таким образом. По Вельскому у. Вологодской губ. (Усть-Подюжский приход) описан иной вариант поведения. Здесь обычно старались тяжелобольного уверить в возможности выздоровления. "Жить еще тебе надо". Говорили, как нужен он семье, или указывали на возраст и т.п. На что сам больной отвечал, что "смертонька уж близко", придется скоро "расстаться с душенькой" и пр. Существо же отношения и самого больного, и окружающих было таким же: если Господь определил этот срок, то не о чем тужить и нечего печалиться, а нужно подготовиться к переходу в другой мир. "Умирающий всегда обнаруживает твердую веру в загробную жизнь, выражая перед присутствующими радость по поводу предстоящей встречи с родными. Представление о наказании за грехи вызывает в больном страх. В этом случае окружающие стараются вселить в умирающего надежду, говоря о благости Божией, очищающем значении предстоящей исповеди и т.д. На исповедь больной соглашается охотно и после нее чувствует себя легче".

Крестьяне различали предание себя воле Божией - к этому имел отношение каждый верующий - и предание себя на служение Богу, осуществлявшееся лишь немногими, но ценимое почти всеми. А.К. Аристархов писал из Фетиньинской волости Вологодского у. в к. XIX в.: странников и сборщиков на святые места "почти все пускают ночевать и оказывают им более чем хороший прием. Крестьяне почитают их чуть не святыми за то, что те бросили поле житейской суеты и предали всецело себя на служение Богу. Часто беседы умных странников производят в душе крестьян переворот большой к нравственной жизни и разумному пользованию своими имуществами, трудами и временем".

При всем "практическом складе ума", отмечавшемся у крестьян в светской литературе, они на самом деле высоко ценили в человеке способность бросить мирские заботы ради служения Богу. Это проявлялось не только в странноприимстве, но в оказании помощи ушедшим от мира старцам и обращении к ним. Различение предания себя воле Божией и полного отдания себя на служение Богу составляло черту массового религиозного сознания. Первое можно осуществлять при любых мирских занятиях (кроме заведомо порочных, противоречащих заповедям): для этого нужно помнить о Боге, о всемогуществе воли Его, стараться не противоречить ей и со смирением принимать то, что Бог посылает - и горести, и радости.