Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность (сборник) - Найо Марш (1959)

Мэйкпис: школа-пансион Фелстеда, колледж Оксфордского университета и университета Сент-Томас. Член Британской медицинской ассоциации. Доктор медицины. Хочет специализироваться по криминальной психиатрии. Производит впечатление здравомыслящего парня.

Макангус: средняя школа в Шотландии. Филателист. Этакий дружелюбный евнух, но не в прямом смысле, конечно, – слишком уж поверхностное определение. Производит впечатление страшно суетливого и беспокойного человека. Тоже очень любопытен. Легко возбуждается по пустякам. Красит волосы, как ты уже поняла.

Ну, вот тебе, дорогая, и весь список. Вечером накануне прибытия в Лас-Пальмас я, с согласия капитана Баннермана, устраиваю вечеринку. Сам он тоже будет – надеется выставить меня дураком. Ты только что прочла список гостей. Затея может оказаться удачным экспериментом, но может потерпеть и полный провал, оказаться пустым и скучным времяпрепровождением. С другой стороны – ради чего я здесь, черт возьми? Ведь меня проинструктировали не погружаться в это дело, не нырять в него, как в омут, с головой, не раскрывать, кто я есть на самом деле. Нет, я должен вынюхивать и высматривать, не пропускать ни единой мелочи, постараться выяснить, у кого их этих людей нет алиби на момент последнего из тех трех убийств. Мне было также приказано предотвратить возможные дальнейшие действия преступника и не раздражать Хозяина судна, который краснеет и впадает в ярость при одном лишь намеке на то, что на борту его парохода может оказаться убийца. С учетом всего вышеизложенного считаю, что Д.-Б. и мисс К. выглядят наиболее очевидными кандидатками на удушение, но никогда не знаешь наверняка. С другой стороны, у миссис Кадди тоже может иметься je ne sais quoi[16], что выпало из моего внимания, но полагаю, что мисс Эббот можно смело исключить из списка потенциальных жертв. Как бы там ни было, ты, наверное, уже вообразила, что по мере приближения к тропикам я буду все чаще устраивать маленькие вечеринки a deux[17] в самых укромных уголках палубы и, таким образом, сам, возможно, буду убитым. (Да не волнуйся ты так, шучу я, шучу!) Просто женщин надо защищать. В Лас-Пальмасе я получу дальнейшие указания от начальства, а также последние результаты расследования, которое проводит Фокс в Англии. Остается надеяться, что они прольют хоть какой-то, пусть и маленький лучик света. А в данный момент – никакого света, лишь слабое мерцание…»

В дверь постучали. Аллейн сказал «войдите», и на пороге возник радист, усталый бледный юноша с радиограммой в руке.

– Мистеру Бродерику, закодировано, – сказал он.

Когда радист вышел, Аллейн расшифровал послание и через несколько минут снова взялся за письмо.

«Пауза усилила напряжение. Поступил сигнал от Фокса. Некая юная леди, продавщица из отдела фурнитуры в универмаге “Вулворт”, пребывала в сомнении целых тридцать дней и вот, наконец, позвонила Бижу Брауни и радостно сообщила Скотленд-Ярду, что пятого января сего года ее едва не задушили неподалеку от Стрэнд-он-зе-Грин. Нападавший протянул ей букетик геллеборусов (чтобы тебе было понятней, это такие рождественские розочки) и сказал, что на шее у нее сидит паук. Затем он ухватился за нитку бус, которая тотчас порвалась, но довершить черное дело ему помешал какой-то прохожий, и злодей убежал. Вечер выдался темный, и она смогла сообщить Фоксу о нападавшем лишь то, что он тоже был какой-то весь темный, говорил очень вежливо, носил перчатки, и на лице его красовалась густая черная борода».

II

Приглашение на ужин, который собирался устроить Аллейн, первым выслушал капитан Баннерман.

– Мероприятие может носить неформальный характер, – заметил Аллейн, – а потому есть шанс как можно больше узнать обо всех этих людях.

– Не понимаю, каким образом вы собираетесь этого добиться.

– Надеюсь, что поймете, буквально через минуту. И да, кстати, сэр, мне очень нужна ваша помощь. Если вы, конечно, не откажете.

– Моя? И в чем же именно она будет заключаться?