Женщина справа - Валентен Мюссо (2017)

Я сделал усилие, чтобы смешаться с толпой гостей. Меня спросили о творческих планах. В ответ я отделался намеками на свою нынешнюю работу и соврал, что собираюсь закончить ужасающую историю с неожиданным финалом в духе своего первого и единственного успешного произведения. Вперемежку с наигранным воодушевлением я упоминал фильмы «Психоз», «Сияние», «Ребенок Розмари», «Невинные», пока не начал осознавать, какое бесстыдство с моей стороны перечислить столько шедевров, говоря об истории, из которой еще не написал ни малейшей строчки.

Покончив с вежливыми расспросами, все заговорили о грозящей Клинтону процедуре смещения. Все лето газеты потешались над таинственным голубым платьем, оказавшемся в распоряжении прокурора Стара, и даче показаний Клинтона Большому жюри. Как ни трудно было этого избежать, я обошел эту тему как можно дальше с некоторым отвращением, как из-за бессмысленной ожесточенности ханжи Стара, так и из-за неспособности Клинтона обуздать свои непомерные сексуальные аппетиты. Конечно, на этой вечеринке были одни ярые защитники президента. Политические взгляды гостей очень серьезно воспринимались Катбертом, долгое время полностью поддерживающим «Биллари»[15]. Во время кампании 1994 года он раскошелился, чтобы поддержать кандидата от партии демократов. В последнее время он присоединился к десяткам актеров и режиссеров, чтобы помочь с какими-то жалкими 10 миллионами долларов гонорара адвокатам: в эту сумму обошлись парочке дело «Уайтуотер»[16] и скандалы Джонс[17] и Левински. Я находил забавным, что состояние его отца – ярого консерватора – послужило на пользу прогрессисту из Белого дома. Также я не мог забыть, что его семья и отцовские политические амбиции потерпели крах именно из-за секс-скандала.

Как я и опасался, Катберт не захотел остаться в стороне при обсуждении этой темы. Обратив на себя всеобщее внимание, с новым стаканом в руке, он принялся всячески поносить республиканцев в Конгрессе и усердие прокурора – «орудия крайне правых», – а затем разразился бесконечной психологической тирадой, пытаясь объяснить поступки Клинтона детством, проведенным с мамой и бабушкой, ненавидевшими друг дружку. По его мнению, президент, «подсевший на романтику», с рождения имеет эмоциональную потребность, чтобы в его жизни присутствовали две женщины. Эта нелепая импровизация была вознаграждена смешками и бурными аплодисментами. Некоторые гости даже принялись скандировать: «Катберта в президенты!»

Когда мне подали пятый стакан за вечер, меня начало понемногу отпускать: я попытался забыть о своей жизни, о вымышленных сценариях, позволив шуму пустяковых разговоров убаюкать себя и не зная, что через несколько часов все мое существование окажется вдребезги разбито.

2

Оставленное на моем автоответчике послание было на удивление коротким. Формула вежливости, имя и назначение свидания, вот и все. В предельно четкой и лаконичной манере некий Сэмюэл Кроуфорд извещал меня, что находится проездом в Нью-Йорке и ближайшие два дня ровно в 12 часов будет завтракать в Котэ-Васк в Западном Мидтауне. По сути дела, все. Самым странным было то, что он не оставил ни телефонного номера, ни адреса, чтобы я мог в свою очередь связаться с ним. Приглашение – хотя бы в этом не приходилось сомневаться – не было четко сформулировано, по крайней мере так, как этого можно было бы ожидать от делового разговора. Это послание не вызвало бы у меня никаких особенных чувств, если бы абонент перед тем, как закончить вызов, не уточнил, что является личным помощником мистера Уоллеса Харриса. Никакой ошибки не должно было быть: речь могла идти только о единственном в своем роде Уоллесе Харрисе – одной из последних живых легенд американского кино.