Затаив дыхание - Дин Кунц (2009)

Охранник у ворот пропустил Лиддона на территорию. Швейцар вышел из парадной двери, ожидая, пока Лиддон припаркует автомобиль на двухполосной подъездной дорожке. Как только Лиддон переступил порог, швейцар принял у него плащ «Ральф Лорен» и передал дворецкому, который и отвел Лиддона в гостиную, где его уже ждал потенциальный подзащитный.

Если Лиддон возьмется за это дело, его услуги будет оплачивать отец клиента, Боб Марлоу. Двадцатидвухлетний сын Боба, Суитин, все еще неспешно учился в колледже, добравшись уже до предпоследнего курса, и, разумеется, не работал. Молодой человек ждал его в гостиной один, потому что Лиддон всегда проводил начальное собеседование тет-а-тет.

Суитин одевался в «Костьюм нэшнл» с головы до ног, что говорило о недостатке воображения в части эклектики вкуса или о чрезмерной самоуверенности. Парень он был симпатичный, пусть на лице и читалась легкая обида на жизнь, а его густым, вьющимся от природы волосам могли бы позавидовать многие манекенщики.

Уже в самом начале разговора стало ясно, что Суитин понимает важность манер для создания первого впечатления. Также стало понятно, что стремление подать себя в выигрышном свете основано не на моральных принципах, а исключительно на своекорыстии, и, если на то пошло, общепринятые нормы он презирает.

Лиддон достаточно быстро перешел к делу.

— То есть вы обвиняетесь в нападении с покушением на убийство. Расскажите мне об этом мальчике, Брэндене Джонсе.

— Он не мальчик. Мы дружили с шести лет. Он такой же мужчина, как я.

— Да, разумеется. Почему кто-то думает, что вы сделали такое по отношению к нему?

— Вы хотите знать, сделал ли это я?

— Как я понимаю, вы сказали полиции, что не делали.

— Но, будучи моим адвокатом, сэр, разве вы не хотите этого знать?

— Для меня несущественно, виновны вы или нет.

— Правда?

— Исходя из принципов моей работы, такая информация только осложняет дело.

Суитин сразу расслабился, откинулся на спинку кресла.

— Сколько времени занимает такое собеседование?

— Обычно час-два.

— Тогда не будем терять времени. Мы говорим о двух парнях. Все дело в телке.

— Простите?

— Телке, манде.

— Уточните.

— Манде, телке, сучке, этой девке — Рейн Фишман.

— Ее имя — Рейн?

— Да. Именно так.

— Именно так?

— Рейн. Она моя, и все это знают.

— Вы с ней обручены?

— Да кто теперь женится?

— А что связывает этого Брэндена с Рейн?

— Он известный ходок.

— То есть подкатывается к женщинам других парней?

— Не то слово.

— И вы думаете, что он подкатился к Рейн?

— А что, по-вашему, я думаю? — спросил Суитин.

— Если он подкатывался ко многим женщинам, его, должно быть, ненавидят многие мужчины.

— Это точно.

— То есть на него мог напасть кто угодно. Почему полиция пришла к вам?

— Брэнден сказал им, что это сделал я.

— Пострадавший утверждает, что видел ваше лицо?

— Вы сможете опровергнуть его версию в суде.

— И как я это сделаю?

— У него поврежден мозг.

— Повреждение мозга — результат нападения?

— Это забавно, до какой степени монтировка может спутать ход мыслей.

— Орудием была монтировка?

Суитин медленно моргнул.

— А может, каминная кочерга.

— И что полиция говорит про это орудие?

— Они не говорят. Его у них нет.

— Они сделают фотографии и замерят травмы, нанесенные жертве тупым предметом.

— Полиция здесь высокопрофессиональная, — согласился Суитин.

— Они найдут монтировку, сравнят ее с травмами.

— И на ней еще будет кровь.

— На монтировке пористых поверхностей нет. Нападавший наверняка вымыл ее.

— А если она не принадлежала нападавшему?

— Мы играем во «что, если»? — спросил Лиддон.