Буря времен года - Эль Косимано (2020)

Пальцы Джека судорожно пытаются нащупать за что схватиться, футболка на нем задирается, пока я злобно волоку его по земле. Он пинается так отчаянно, что я отступаю на шаг. За ним по траве тянется красный след, и он судорожно вцепляется пальцами в кровавое месиво у себя за спиной. Я рывком подтягиваю Джека к себе, и он подкатывается к моим ногам, ухитрившись при этом добыть кусок льда и заморозить его в форме ножа.

Он грозит мне своим самодельным оружием, которое дрожит у него в руке. С острия ножа срываются розовые капли и стекают по костяшкам пальцев. Джек мог бы полоснуть лезвием по моим корням и высвободиться, оставив мне уродливый шрам. Я бы не стала ему мешать – одной Гее известно, что я заслуживаю и этого, и много большего, – но он так не делает. И не сделает.

– Это ты имел в виду, говоря о сражении? – На глаза мне наворачиваются горячие слезы, и лицо Джека становится расплывчатым. – Именно этого они от нас и ждут, Джек.

Этого хотят Поппи и Чилл. И Кронос с Геей тоже. Джек единственный, кому есть дело до моих желаний. Мне больше не хочется с ним бороться.

Я не стремлюсь убивать парня, который знает, как тяжело мне причинять ему боль. Который оставляет для меня куртку холодной ночью. И который скорее умрет, чем поднимет на меня руку.

Я убираю свои корни.

Голова Джека мягко падает на землю. Взгляд его по-декабрьски серых глаз стекленеет и затуманивается, пальцы разжимаются, и ледяной нож выскальзывает из ладони и шлепается в траву. Джек отворачивается от меня, сжимается в комок и, дрожа всем телом, сотрясается в приступе кашля.

– Сделай это, Флёр!

– Заткнись, Поппи! – огрызаюсь я дрожащим голосом, стоя над Джеком, сжимая в кулаке нож, пытаясь схватить его поудобнее. Занести под правильным углом. В подходящий момент. Джек потеет и трясется, как раненый зверь. У меня перехватывает горло. Он выбрал смерть от клинка, потому что она кажется быстрее и менее болезненной. Возможно, так и случилось бы, если бы не мое колебание.

– Хватит тянуть время! Если убьешь его сейчас, возможно, нам удастся заработать несколько очков.

– Я же сказала, заткнись, Поппи!

– Время пришло, Флёр…

Я шлепаю по своему передатчику, обрывая ее, хоть и знаю, что она права. Я ничего не могу сделать для Джека. Чем сильнее становлюсь я, тем слабее он. Если я дотронусь до него, то сделаю ему только хуже. Я стою так близко, что температура моего тела, вероятно, уподобляется для него медленной пытке. Если я его поцелую – о, Гея, если бы только поцелуем можно было все исправить! – мы окажемся в еще большей беде. Все мои действия и так изучаются чуть не под микроскопом. Боюсь, мы с Поппи долго не протянем. Наш рейтинг падает и уже находится в опасной близости от Линии Зачистки. Пора моего царствования коротка, зато среднеатлантические зимы тянутся мучительно медленно. Это потому, что я слишком долго выжидаю, прежде чем отправить Джека домой. И потому, что иногда позволяю ему ускользнуть, чтобы гоняться за ним по нескольку дней, а Кронос за сострадание дополнительных очков не дает. Его правила любви не одобряют. Вся его система зиждется на противостоянии. А еще на страхе и враждебности. Я могу выжить, лишь убив Джека, но больше не хочу этого делать.

И никогда не хотела.

Веки его тяжелеют и опускаются, взгляд гаснет. Сквозь прореху в футболке видно, как по ребрам течет кровь. Я не хочу причинять ему еще больше боли.

Я опускаюсь на колени рядом с ним. Его ресницы трепещут. Он задерживает холодное дыхание. Его губы так близко, когда я склоняюсь над ним, прижимая нож к его боку. На мгновение мне кажется, что он спит. И что моя миссия окончена.

– Чего ты ждешь? – шепчет он. – Мы оба знаем, чем это заканчивается.

2

Пятьдесят пять дней спустя

Джек