От великого Конде до Короля-солнце - Ги Бретон (2012)

Однажды вечером, когда герцогиня принимала у себя очередного любовника, к ней в комнату поднялся до этого спавший этажом ниже муж, который, открыв дверь, спросил:

– Мне послышался какой-то шум. Неужели у нас завелись крысы?

– Вы правы, – спокойно ответила мадам де Монбазон. – Но не стоит беспокоиться, одну я уже поймала…

Такой ответ привел к самым неожиданным последствиям: спрятанный под простыней любовник рассмеялся, и несчастному пришлось спасаться бегством из комнаты совершенно голым под яростные возгласы рассерженного старого герцога…

* * *

В деле о письмах можно было бы поставить точку, если бы вдруг не заговорил человек, который до сих пор хранил молчание (по настоятельной просьбе мадам де Лонгвиль). Речь идет о Морисе де Колиньи, который неожиданно для всех решил защитить как свою собственную честь, так и честь своей «дамы». Не имея возможности вызвать на дуэль Бофора и Вандомов, уже отправленных в ссылку, он решил драться с последним из партии «Важных», который еще оставался в Париже, – герцогом де Гизом.

Дуэль состоялась на Королевской площади в присутствии мадам де Лонгвиль, которой очень хотелось увидеть, как Колиньи дерется из-за ее прекрасных глаз с одним из Гизов… Колиньи, однако, не повезло: после ранения, полученного на дуэли, у него была ампутирована рука, что послужило поводом для куплетов, распевавшихся горожанами на улицах Парижа:

Госпожа де Лонгвиль, ну к чему так страдать?

Слезы портят лицо, вы должны это знать.

Осушите же глазки, перестаньте рыдать —

Колиньи скоро будет здоровым опять.

Да, просил у врага своего он пощады,

Но за это его не должны вы судить.

Он остался живым – будьте ж этому рады:

Снова вашим любовником сможет он быть.

Увы! Рана оказалась настолько серьезной, что бедняга через пять месяцев умер от гангрены.

«Вот так, – писала мадемуазель де Монпансье в своих “Мемуарах”,– закончилась эта трагичная история, нанесшая серьезный удар по королевской власти и посеявшая в умах первые семена смуты и сомнения… Быть может, эта история и послужила началом всех беспорядков и волнений, которыми так богато прошлое Франции».

В самом деле, интриги, возникшие вокруг двух любовных писем, привели в конце концов к появлению Фронды…

Глава 3

Испугавшись Фронды, Конде решил найти нового любовника для Анны Австрийской

Во времена Фронды слабый пол принял самое активное участие в шутовском заговоре.

Ж. А. де Сегюр

В начале 1644 года поток критических стрел в адрес Мазарини поубавился. Простые люди, не имеющие привычки долго держать камень за пазухой, ограничивались лишь подмигиванием и многозначительными улыбками, смысл которых был ясен каждому. Что же касается историков, то они напишут в своих трудах, что «Мазарини был первым министром под Анной Австрийской».

Шутка, следует признать, совсем не остроумная, но достаточно скабрезная, чтобы на время отвлечь внимание парижан от каждодневных насущных проблем.

Так прошло четыре года. Но вдруг в 1648 году общественное мнение всколыхнулось с новой силой из-за небольшого дела о налогах, которое враждебно настроило парижан против человека, разделявшего ложе королевы.

Преисполненный показного рвения парламент неожиданно ополчился на своего первого министра, потребовав от него уменьшения податей и учреждения специальной палаты правосудия, которая «должна была заняться расследованием финансовых злоупотреблений».