Осень Европы - Дэйв Хатчинсон (2014)

– Мм, – ответил Фабио.

– Ты что, фотографировал меня и ничего мне не сказал? – спросил он, разозлившись.

– Тебе нужно только держать ухо востро, – сказал Фабио. – Уж с этим ты справишься?

Руди снова посмотрел на карточку.

– Я на ней выгляжу как дебил.

– Сходство поразительное, действительно, – пробормотал Фабио.

Руди убрал карточку в нагрудный карман джинсовой куртки.

– Итак. Когда мы отправляемся? – спросил он. А затем заметил, что Фабио несет тяжелый дипломат. Из гостиницы он вышел без него, и пару мгновений назад, когда он хлопнул по забору, его не было. Руди огляделся, пытаясь понять, кто из прогуливающихся в парке передал его Фабио. Он не видел момент передачи, даже не помнил, чтобы кто-то приближался к ним ближе чем на пять метров. Все произошло как по волшебству.

– О нет, – простонал он.

* * *

– Меня зовут Раушинг, – сказал Фабио, беззаботно болтая дипломатом, пока они приближались к границе. – Зови меня «герр Раушинг». Ты мой личный помощник.

– У меня не подходящая одежда, – проворчал все еще раздраженный Руди. Фабио пожал плечами.

– Сегодня суббота. Когда я тебя срочно вызвал, ты отправлялся на футбол. Ходил за покупками с невестой. Возможно, выгуливал собаку. Если кто-нибудь спросит – придумай что-нибудь, мне все равно.

– У нас получилось бы лучше, если бы было время отрепетировать, – сказал Руди.

– Разве можно отрепетировать жизнь?

– У нас есть легенды?

– Ну, у меня точно есть.

Руди поборол порыв остановиться и заорать во весь голос – это явно заметили бы камеры, установленные вдоль пограничного пункта Линии.

– Ты с ума сошел? – спросил он тихо. Фабио вздохнул.

– Когда тебя грабят и забирают все деньги, у тебя есть шанс на репетицию? – спросил он. – Когда твоя любимая попадает под трамвай, у тебя есть шанс на репетицию? Нет. Когда ты сидишь в какой-нибудь отвратительной карманной стране и с Ситуацией что-то космологически идет не так, есть у тебя шанс на репетицию? Нет.

– Я как минимум заранее продумаю все варианты.

Фабио с презрением фыркнул.

– Никогда нельзя продумать все варианты. Их просто слишком много. Ты свихнешься, пытаясь вместить их все в голову. Иногда единственное, что остается, – импровизировать.

– Это испытание? – помрачнел Руди.

Фабио пожал плечами.

– Конечно. Почему бы и нет? – он наклонил голову и критически взглянул на Руди. – Я рассказал тебе о нашем деле все, что знаю. Научил ли я тебя хоть чему-то – на это я ответить не могу. Наверное, нет. Но сейчас я отправляюсь за забор, и ты мне нужен рядом, и ты мне нужен в лучшей форме, какой бы никчемной она ни была. Пойдешь ты со мной или вернешься к жизни повара – сейчас я отправляюсь за забор.

Руди посмотрел на маленького швейцарца и попытался вспомнить момент, в который его жизнь лишилась всякой логики.

– Я же тебе говорил, – наконец сказал он. – Я шеф.

Пограничный пост оказался безликим кирпичным кубом, встроенным в сетку забора. Простой куб, не украшенный национальной символикой, хотя на крыше выросло гнездо камер и антенн. Внутрь вела одна дверь, по обе стороны которой стояли вооруженные польские солдаты. Сбоку от здания дорога шириной с шоссе подходила к огромным откатным воротам в заборе. У ворот на карауле тоже стояло несколько вооруженных солдат. Пост между Польшей и Гинденбергом манил прямо как увитая плющом придорожная гостиница.

К двери здания змеилась очередь, но Фабио просто прошел мимо и махнул паспортом перед одним из солдат у дверей.

– Добрый день, Петр, – сказал он, проходя мимо. – Как жена? А, это Рокко, мой личный помощник. Я бы на твоем месте его не пускал. Очень сомнительный тип, наш Рокко, ха-ха. Покажи Петру паспорт, Рокко, недоумок.