Хирургическая месть - Спини Кэтти (2019)

– Если бы я не был жив, как бы я тогда разговаривал по телефону? – хмыкнул Марцио.

– Кто же вас, кардиохирургов, знает? От людей, вживляющих искусственные сердца, всего можно ожидать, – пожал Филиппо плечами. – Так что, в каких делах ты погряз?

– Да как всегда: сердечки латаю, – ответил Марцио и сделал глоток ледяной воды из бокала. – Реально: работы немерено. И у нас еще разработка нового устройства идет, потому все свободное время я на консилиумах пропадаю.

– Без выходных что ли работаешь? – с изумленным восхищением округлил глаза Филиппо. Он был старшим братом, который всем сердцем восхищался младшим.

– Да. Сейчас и правда тяжелые времена настали, ни минуты свободной нет. Исследования, разработки… Между операциями и консилиумами я сплю в самом деле мало.

– Эх, fratellino, с такой работой ты навсегда останешься одиноким, – вздохнул Филиппо, обнимая брата за плечи.

– У меня есть все, в чем я нуждаюсь, не волнуйся за меня, – скривился Марцио.

– Даже женщина наконец-то появилась? – игриво приподнял Филиппо бровку.

– Послушай, не в женщинах счастье! – нервно сбросил Марцио руку брата с плеча.

– Вот почему мама всегда волнуется: ты не нуждаешься в чем-то действительно важном!

– Не начинай, Пиппо!

– Нет, Марцио, серьезно: тебе почти сорок, а у тебя в голове даже нет мысли найти себе подругу. А наши родители хотят внуков…

– Вот именно! Тебе есть, чем озаботиться! – недовольно воскликнул Марцио.

Эти разговоры ему порядком надоели. У него в семье медиков не было, потому никто не понимал, что это такое быть хирургом. Но Марцио нравилась такая жизнь, и другая была не нужна.

– Я-то тут причем? У меня уже есть двое детей, – напомнил Филиппо.

– Если родители хотят еще внуков, ты можешь этим заняться.

– Марцио, внуки не причем. Важно, что ты останешься одинок. Мама всегда говорит, что хочет умереть, зная, что у тебя есть женщина, которая любит тебя, и дети, которые позаботятся о тебе в старости.

– Я сам о себе позабочусь, – пробурчал Марцио, сдвигая брови. – Почему мама так говорит? Она плохо себя чувствует? – засквозила в его голосе острая тревога.

– Нет, Марцио, она себя чувствует хорошо. Речь совершенно о другом, неужели ты не понимаешь?

– Брось, Филиппо! Я вполне доволен жизнью! – резко сказал Марцио, облегченно вздыхая. – Как папа?

– Он тоже хорошо себя чувствует, но поддерживает маму в ее беспокойстве. Как он говорит, даже если ты вполне доволен жизнью или только веришь в это, то ты все равно не оставишь никакого следа после себя.

– Ошибаешься! – упрямо возразил Марцио. – Кардиохирургия запомнит мое имя. И, может, даже некоторые пациенты.

– Ты неисправим, Марцио… – обессиленно откинулся Филиппо на спинку стула, потеряв всякую надежду вразумить младшего брата.

Принесли две пиццы, и Марцио с Филиппо некоторое время молча поглощали их, запивая каждый своим напитком: Марцио – простой газированной водой, а Филиппо – ледяным пивом.

Они сидели в одном из ресторанов под портиками Пьяццы Сан-Карло. Ее еще называют гостиной Турина. Стиль барокко, в котором она была выполнена, придавал ей некую помпезность, утонченность, изысканность, отчего она действительно напоминала гостиную в королевском палаццо. Наверное, это неспроста: ведь в 1861 году Турин стал столицей савойского княжества. Столицу перенес сюда из Франции Эммануэле Филиберто Савойский со всем великолепием и роскошью королевского двора. Площадь с тех пор красовалась своими элегантными фасадами, раскрашенными в мягкие краски в лучах заходящего солнца.