Смерть на винограднике - Мэри Лу Лонгворт (2013)

Верлак шагал дальше по Рю де ла Пэ, пересек границу второго аррондисмана и позвонил в дверь дома номер пятнадцать. Спустя некоторое время из домофона раздалось резкое «Да?», и он назвал свое имя. В домофоне послышался сигнал, дверь открылась, Верлак вошел в вестибюль, украшенный фресками. Поднимаясь по широкой каменной лестнице, судья останавливался на каждой площадке и читал медные таблички возле резных двустворчатых дверей. На третьем этаже он нашел то, что искал: табличку с надписью «Ипполит Тебо, эксперт по винам». Он негромко постучал, дверь сразу же открылась. Верлаку предстало зрелище, лишившее его на время дара речи. Эксперт по винам посторонился, пропуская гостя. Ипполит Тебо оказался отнюдь не человеком средних лет, каким Верлак представлял себе вора и по совместительству эксперта по винам. Татуировок у него не было, как и прочих признаков того, что он отсидел в тюрьме. Тебо, которому с виду судья дал бы немногим больше тридцати, был безупречно одет в синий бархатный пиджак, белые льняные брюки и ярко-синие кожаные туфли. Рубашка и галстук на нем были в синюю и белую полоску: широкие полосы на галстуке располагались горизонтально, узкие полосы на рубашке – вертикально. Волнистые светлые волосы он искусно укладывал на макушке, нос у него был длинным и тонким, губы полными. Словом, рослый и стройный, с мускулистыми плечами человека, регулярно посещающего тренажерный зал, Ипполит Тебо был красив.

Хозяин и гость обменялись рукопожатием, Тебо провел Верлака в гостиную и предложил кофе. Дождавшись, когда Верлак кивнет и даст сбивчивый утвердительный ответ, Тебо сделал почти балетный пируэт и грациозной походкой покинул комнату. Верлак услышал, как льется вода, потом включилась и зашумела кофемашина. По пути в гостиную Верлак лишь мельком заметил буйство ярких красок, но теперь, оставшись один, получил возможность осмотреться. Предметы, составляющие обстановку этой просторной комнаты, явно были куплены в разное время и в совершенно разных местах, но подобраны так, что общее впечатление получилось гармоничным. Очень длинный диван с резьбой был обит ярко-красным шелком – Верлак предположил, что венецианским. Рядом стояла зеленая бархатная кушетка без спинки, тоже с резными подлокотниками и ножками, а с другой стороны от нее – большое удобное синее кресло, круглая рама которого состояла из тонких параллельных стержней из нержавеющей стали, придающих основанию кресла сходство с птичьей клеткой. Это кресло, несомненно, из шестидесятых годов двадцатого века и скорее всего американское, гордо красовалось бок о бок с европейскими диванами на добрых два столетия старше его. Столики были преимущественно со стеклянными столешницами и все с разными основаниями; ножки некоторых, как ни странно, походили на бронзовые кости. На всех имеющихся поверхностях были расставлены небольшие скульптуры и статуэтки, в том числе прикрытые стеклянными колпаками – для пущей сохранности или чтобы привлечь к ним внимание. Ковры и настенные панно тоже пестрели яркой расцветкой, и только льняные шторы были белыми, отделанными по краю узкой черной каймой. Верлак отметил, что именно такой спокойный штрих необходим колоритному интерьеру этой гостиной.

Ипполит Тебо подал Верлаку кофейную чашечку и сел, элегантно скрестив длинные ноги. Верлак поблагодарил за кофе и продолжил:

– Спасибо, что согласились принять меня, хотя я и не предупредил о визите заранее. Как я уже сказал в телефонном разговоре, в поместье Боклер произошла кража, а вы – самый известный во Франции эксперт по кражам вин. – Верлак предположил, что этот комплимент польстит его молодому собеседнику.

– Просто эксперт по винам, – поправил Тебо.

Верлак с нескрываемым сомнением поднял брови.

– Не слишком ли вы молоды для звания эксперта?

– Я быстро учусь, – с улыбкой возразил Тебо.

Верлак тоже улыбнулся и кивнул: