После стольких недель тумана и плохой погоды небо на фоне далеких снежных пиков, блестевших, как софиты, на арктическом солнце, было ослепительно чистым, а с запада на всех парусах навстречу нам двигалась шхуна. Это была удивительно подходящая сцена для выхода триумфатора Аскеладдена. Маленькая «Йоа», эта невзрачная Золушка, победила там, где потерпели поражение многие прославленные капитаны и их армады.

Корабль, двигавшийся в сторону «Йоа», имел звездно-полосатый флаг. Это было зверобойное судно «Чарлз Ханссон» из Сан-Франциско, командовал им капитан Маккенна. «Вы капитан Амундсен?» – такой первый вопрос он задал при личной встрече. «Как же я удивился, когда капитан Маккенна пожал мне руку и поздравил с этим блестящим успехом», – написал в своем дневнике потрясенный Амундсен, который никак не ожидал, что его узнают в этом далеком уголке планеты.

Северо-Западный проход был побежден. Остались позади три столетия попыток и подвигов всех тех мужественных людей, из чьих имен можно было составить целый мартиролог[24].

Пока новость не распространилась по всему миру, пройти Северо-Западным морским путем было половиной дела. Экспедиция Амундсена теперь озаботилась поиском ближайшей телеграфной станции на тихоокеанском побережье. Но на тысячемильном пути через Берингов пролив, у Кинг-Пойнт на побережье Юкона в Канаде ее остановили льды, и началась третья зимовка.

Чуть западнее, на острове Хершеля, зимовал флот американских китобоев. На одном из этих кораблей Амундсена ждал приятный сюрприз в виде почты. Его брат Леон, который так много сделал для отплытия «Йоа» из Норвегии, с помощью норвежского консула в Сан-Франциско Генри Лунда обеспечил освещение хода экспедиции в прессе. Ему помогло в этом письмо от Нансена, чье имя убедило американское правительство и китобойные компании дать четкое распоряжение всем своим судам – оказывать всемерную помощь «Йоа».

Я не знаю [писал Амундсен, получив свою почту], как мне выразить проф. Нансену… насколько я уважаю и почитаю его за неоценимую помощь, которую он оказал экспедиции «Йоа».

Теперь цивилизация оказалась в пределах досягаемости. Амундсен должен был первым сообщить о своем успехе. И вот 24 октября два эскимоса покинули остров Хершеля с почтой китобойного флота. К ним присоединился Уильям Могг, капитан «Бонанцы» – китобойного судна, потерпевшего крушение неподалеку от места зимовки «Йоа» у Кинг-Пойнт. С ними к ближайшему телеграфу в Игл-Сити на Аляске отправился и сам Амундсен-.

Их путешествие само по себе стало маленьким подвигом. До Игл-Сити оставалось 500 миль пути на собачьих упряжках. Это был маршрут, который редко использовали в самом начале сезона. Коротким бледным осенним днем, двигаясь по первому снегу вдоль реки Хершель, маленькая экспедиция пересекла открытый всем ветрам переход на высоте трех тысяч футов через горы Брукс, сползавшие к самому берегу. Неделю за неделей двигались они по замерзшим рекам тем маршрутом, которым идут караваны на север.

Амундсен шел на лыжах, эскимосы – пешком или на снегоступах, и только Могг ехал на нартах. Это стало его первой санной поездкой. Низкого роста, плотно сбитый старый морской волк лет шестидесяти, чье место было на капитанском мостике, а не в снегах, он двигался по суше в Сан-Франциско, чтобы найти другой корабль на следующий сезон. Несмотря на возраст, Могг расценивал все происходящее с ним как спортивное мероприятие. Он сам финансировал свою экспедицию. У Амундсена, покорителя Северо-Западного прохода, не было ни пенни за душой, и Могг считал его своим гостем.

В этом переходе Амундсен окончательно убедился в превосходстве методов, рассчитанных на холодную погоду, которым он научился у нетсиликов.

Я был единственным, чья меховая одежда не намокла от пота. Это произошло лишь потому, что я носил ее навыпуск и позволял воздуху циркулировать между ее слоями. Все остальные плотно застегивались.