Макиавелли за 90 минут - Пол Стретерн (1998)

После бегства Медичи Флоренция попала под влияние фанатичного священника Савонаролы, который обличал пороки папства (неисчерпаемый источник для проповедей о плотских искушениях). Подобно аятолле Хомейни в наше время, Савонарола стращал грешников адскими муками и проповедовал воздержание. Ушли в прошлое дни веселых праздников и эффектных покушений. Савонарола устраивал так называемые «костры тщеславия». Горожане бросали в огонь принадлежавшие им произведения искусства и нарядную одежду (хотя многие благоразумно сохранили самое дорогое до лучших времен).

Христианская республика Савонаролы просуществовала четыре года (1494–1498). Даже произведения Боттичелли с их магией весны претерпели поистине библейские муки. Затем пришла очередь Савонаролы взойти на костер, и он сам принял мучения – вполне заслуженные. Макиавелли стал свидетелем и этого печального события. Еще одна история, из которой следовало извлечь урок.

В 1498 г. гонфалоньером Флоренции становится умеренный политик Содерини, и Макиавелли впервые выходит из тени. Виллари, самый известный из итальянских биографов Макиавелли, описывает его как человека не очень приятной и довольно необычной наружности. Это был двадцатидевятилетний молодой человек, худощавый, с глазами-бусинками, черными волосами, маленькой головой, орлиным носом и плотно сжатыми губами. Однако «все в нем свидетельствовало о необыкновенной наблюдательности и остром уме, хотя он и не из тех, кто способен влиять на людей». Виллари отмечает «саркастическое выражение лица», «холодную и непостижимую расчетливость», «богатое воображение». Такой человек явно не вызывает теплых чувств. Тем не менее Макиавелли, по всей видимости, удалось произвести впечатление на влиятельных людей города. Еще до падения Савонаролы его кандидатуру предложили на должность секретаря второй канцелярии, своего рода министерства иностранных дел республики. Однако против него выступили члены фракции Савонаролы. Когда главой Флоренции стал Содерини, этот пост все же достался Макиавелли. Вскоре его избрали также секретарем Совета десяти, ведавшего военными делами. В последующие годы эти должности приобрели еще больший вес – видимо, расчетливый, умный и изворотливый Макиавелли чем-то привлекал Содерини.

Макиавелли производил впечатление хитреца, но на самом деле отличался необыкновенной преданностью. Это качество, как и холодный рассудок, было редкой добродетелью в обуреваемом страстями, ненадежном мире итальянской политики.

Вскоре Макиавелли стали отправлять с дипломатическими поручениями к правителям соседних городов-государств. Секретарь второй канцелярии выполнял поручения и вел переговоры, которые считались слишком незначительными для посла, возглавляющего официальную делегацию. Он учился разбираться в запутанных дипломатических интригах, отправляя домой ясные донесения с честными оценками. Избегая обычных для этого поприща ловушек и соблазнов, Макиавелли продемонстрировал свои таланты и завидную ловкость. Это была большая редкость – уклончивый партнер, которому можно доверять. Он действительно хранил верность, но только своим друзьям и своему городу. В остальных случаях внешность полностью отражала его сущность, что лишь усиливало желаемый эффект.

Через два года Макиавелли доверили первую важную миссию при дворе французского короля Карла VIII. Результат этой миссии был чрезвычайно важен для безопасности Флоренции. К концу XV в. разрозненным и постоянно ссорившимся между собой городам-государствам Центральной Италии опасность грозила с двух сторон. На севере им приходилось рассчитывать на милость Франции, которая стремилась отодвинуть свои границы вглубь итальянского полуострова. На юге аналогичные территориальные претензии имело могущественное Неаполитанское королевство, зависимое от испанской короны. Флоренции, чтобы выжить, приходилось балансировать между ними.