Синон - Дан Сельберг (2015)

Некоторое время Яссур задумчиво потягивал вино, глядя на одно-единственное слово в блокноте, а затем открыл сегодняшнюю видеозапись, сделанную всего несколько часов назад. Он сразу заметил, что Аким стал другим. Теперь заключенный выглядел куда более оживленным и уверенным в себе. Янис начал с того места, где остановился в прошлый раз:

– Что такое «Сальсабиль»? Это имя человека?

Несколько секунд Аким молчал, а потом произнес, на удивление внятно и уверенно:

– Это источник.

– Источник? Чего?

– Ты спрашиваешь не о том.

Нет, сегодня явно обошлось без наркотиков. Вероятно, Янис хотел избежать вчерашних проблем. Он наклонился к Катцу, который, как и всегда, сидел голый в металлическом кресле, с руками, зафиксированными в подлокотниках.

– А о чем я должен тебя спрашивать?

– Есть ли надежда?

Сольман кивнул:

– Ну хорошо, есть ли надежда?

Аким повернул голову к камере, словно обращаясь непосредственно к Давиду:

– Нет. Надежды нет. Только не для вас. Вы умрете, все. Вместе с вашими женами и детьми.

С первого этажа доносился смех Ребекки.

– Это предопределено и неизбежно, – продолжал пленник. – Это то, чего хочет Аллах, и мы исполним его волю.

Теперь и Янис оглянулся на камеру.

– Кто это «мы»?

Аким проигнорировал этот вопрос.

– Вы уже мертвы. Вы – ходячие трупы.

Изображение замелькало, и фильм остановился. На лице Катца застыла неестественная улыбка. Черные глаза возбужденно блестели. Скорчившийся в углу кадра Янис казался на его фоне маленьким и жалким, Аким же выглядел настоящим триумфатором. Что же изменилось за эту ночь? Узник провел ее один, в крохотной камере, на глубине семнадцати метров под землей. Никто не мог прийти ему на помощь. Откуда же взялась эта самоуверенность? Давид прокрутил запись еще немного вперед, но там не было ничего, кроме беспорядочных мельканий. Похоже, фильм закончился. Тогда он отмотал видео к началу и стал смотреть по новой. Вот Сольман задал вопрос про «Сальсабиль». Яссур насторожился, вглядываясь в лицо Акима, да так и застыл с раскрытым ртом. Пригнулся к монитору и прищурился. Взял мышь и прокрутил запись немного назад. Неужели?.. Быть такого не может… Давид вскочил со стула. Сбегая по лестнице, он крикнул что-то Ребекке, а на пути к гаражу вытащил мобильник и набрал номер Яниса.

– Ответь же, черт тебя подери…

Давид запрыгнул в машину, включил задний ход и вырулил на узкую проселочную дорогу, после чего нажал на газ. Какой-то мужчина с граблями погрозил ему кулаком. Янис не отвечал. Чертов сын… Как мог следователь пропустить такое?!

Даларё, Швеция

Дождь лил как из ведра. Бешено колотил по черепице, бурлил, низвергаясь потоками из водосточных труб. Сплошная серая пелена застилала снаружи оконные стекла. Она дрожала, пульсировала и растекалась. Проступавшие сквозь нее тени складывались в причудливые образы, как в полусне.

Эрик сидел на кухне у окна и смотрел на залив. Серо-белая вода пенилась у кромки берега. На горизонте не просматривалось ни единого судна.

– Надеюсь, он все-таки доберется до нас! – крикнул Сёдерквист через плечо.

Ханна выключила пылесос в гостиной.

– Что?

– Я все еще надеюсь, что он будет.

– Если мы говорим о Йенсе, то до сих пор он не пропустил ни одного званого обеда. Небольшой дождь ему не помешает, – сказала женщина и снова включила пылесос.

Небольшой дождь… Эрик поежился и бросил в кастрюлю с кипящей водой очередного омара. У Йенса хорошая лодка – «Тарга», тридцать два фута. Иметь такую – необходимость для того, кто живет во внешних шхерах, где погода особенно капризна. Там нет ни услужливых соседей, ни уютных бухт. Одни только голые скалы, поросшие редким сосняком, и много-много соленой воды…

– Смотри-ка, это он? – спросила вдруг Ханна.