Мелодия во мне - Элисон Винн Скотч (2012)

– Прости, боюсь показаться грубой. Но мне как-то не по себе… я не могу обсуждать с тобой такие интимные подробности. – И тут же торопливо добавляю: – Нет-нет! Я ни капельки не сомневаюсь, что у нас была просто грандиозная сексуальная жизнь… но дело в том… я ничего не помню! Не помню, как мы с тобой жили, как занимались сексом, как пытались зачать ребенка… Полнейший провал в памяти.

На его лице появляется такая гримаса, которая бывает обычно у человека, выпившего вместо воды водку.

– Я потом тебе все расскажу, – обещает он, с трудом обретая прежнее самообладание. Я наблюдаю за тем, как муж собирается с силами, чтобы совсем не расклеиться здесь, в моей палате. Вот он склоняется надо мной и целует в лоб. Я делаю глубокий вдох, пытаюсь вспомнить его запах. – Отдыхай пока! Набирайся сил. А когда будешь готова, возможно, завтра или послезавтра, мы обязательно обстоятельно поговорим с тобой обо всем этом. Я сяду и расскажу тебе про нас все. Всю нашу историю.

Забавно, думаю я. Нашу историю. Питер уходит, и я подключаю громкость телевизора. Да! Вот так в самый раз! Похоже, у каждого из нас есть своя история.

Глава третья

На седьмой день обе новости, и хорошая, и плохая, приходят одновременно. Плохая новость: Андерсона переводят в специальный центр реабилитации.

Он заходит попрощаться со мной. Я медленно сползаю с кровати, осторожно придерживая полы больничного халата. Мы неуклюже обнимаемся на прощание, насколько такое возможно с моими ушибленными ребрами и его торсом, прикованным к инвалидной коляске. Он улыбается своей неотразимой улыбкой настоящей кинозвезды. С такой улыбкой можно очаровать кого угодно: воздействие просто гипнотическое. Я уже успела прочитать в журнале «Пипл» статью, посвященную ему, а также посмотрела кое-какие клипы с его участием по каналу «Добро пожаловать в Голливуд». И сейчас мне достоверно известно, что за последние несколько лет Андерсон уложил к себе в постель такое количество женщин, что упомнить их всех не представляется возможным. К тому же он не раз и не два был замечен во всяких пьяных выходках, особенно во время съемок. Я уже знаю, что он чертовски талантлив, хотя может погубить и себя, и свое артистическое будущее. Как говорится, злейший враг человека – это он сам. А потому если вовремя не остановится и не возьмется за ум, то на корню зарубит свою кинокарьеру, которая обещает в недалекой перспективе самый настоящий взлет. Словом, я почти что в курсе всех дел Андерсона. К тому же я ему полностью доверяю. А еще волнуюсь и переживаю за него. И эта его неотразимая улыбка! Просто самая настоящая улыбка человека-полубога. Она настолько обезоруживает, что мне хочется немедленно запрыгнуть к нему в инвалидное кресло, прижаться к его груди и отправиться вместе с ним в этот самый реабилитационный центр. Впрочем, подозреваю, что я далеко не единственная женщина, которая с удовольствием запрыгнула бы сейчас к нему в кресло.

И потом, есть же еще и Питер. Я ведь замужем. Была же у меня какая-то семейная жизнь до того, как я лишилась памяти. Чувствую, как краснею при мысли о своих идиотских фантазиях. Надо же! Вообразила себе, каково это было бы – жить вместе с Андерсоном. Что за бред! Что за детские мечты! Что за глупости! Вот Саманта взгрустнула о том времени, когда нам было по двадцать. А я совсем не хочу возвращаться в то время. Мне хочется другого: просто помечтать о чем-то таком несбыточном и даже поверить в то, что это возможно.

– Дайте еще один шанс каждому, Нелл! – загадочно роняет Андерсон. По его лицу, впрочем, не видно, чтобы он сгорал от желания сию же минуту загрузить меня к себе в коляску и увезти прочь. Хотя и особого отторжения тоже не чувствуется. Я вижу, что он уже почти обрел свою былую самоуверенность. – Будем продвигаться вперед медленно и постепенно, день за днем. Это – единственный способ побороть все наши трудности.