Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

Стэнли украдкой написал короткую записку на листке из блокнота: «Настоящая проблема – добровольцы». Потом встал и протянул листок через стол. Кэмерон схватил записку, прочитал ее, смял и слегка кивнул в сторону Стэнли. Министр понимал, что главной заботой Макдауэлла было вовсе не снаряжение, а необходимость полагаться на добровольцев, чье поведение он не мог предсказать и в чью храбрость не особо верил. Подобная высокомерная позиция была характерна для большинства кадровых офицеров из Вест-Пойнта или, точнее, для тех, кто не дезертировал, получив хорошее образование в этой школе предателей. Впрочем, эту тему Кэмерон решил не затрагивать. Он ответил Чейзу с вялой почтительностью:

– Генерал, я продолжаю считать, что главная наша проблема не в том, что у нас мало ружей, а в том, что слишком много людей. Мы набрали уже триста тысяч, это намного больше, чем нам нужно в нынешней ситуации.

– Что ж, надеюсь, в этом вы правы, – произнес из своего угла президент.

Никто не обратил на него внимания. Как обычно, голос Линкольна прозвучал слишком высоко, что постоянно служило поводом для шуток за его спиной.

Что за сборище шутов, подумал Стэнли, ерзая пухлым задом по твердому сиденью стула. Вот Скотт – тупоголовые южане называли его сутенером свободных от рабства штатов, но на самом деле за ним следовало внимательно присматривать, ведь он сам, кажется, был родом из Виргинии. И перед войной продвинул на высокие армейские посты десятки виргинцев за счет северян, имеющих равную подготовку. Или взять Чейза, который любит негров. А президент так просто неотесанный деревенщина. Так что при всей своей беспринципности Кэмерон из них, пожалуй, единственный, кто хотя бы имеет какой-то опыт государственной службы.

Меж тем Чейз решил ответить президенту длинной тирадой:

– Надеяться недостаточно, господин президент! Нам необходимо более энергично вести закупки в Европе. У нас осталось слишком мало артиллерийских орудий на Севере, после того как в Харперс-Ферри мы потеря…

– Закупки в Европе обсуждаются, – перебил его Кэмерон. – Но на мой взгляд, этот путь излишне расточителен.

– Черт побери, Кэмерон! – топнул ногой Скотт. – Вы говорите «расточителен», в то время как предатели вот-вот поднимут мятеж!

– Помните о двадцатом июля, – добавил Чейз.

– Мистер Грили и ему подобные не дают мне забыть об этом.

Но его ехидные слова потонули в яростном крике Чейза:

– Мы должны сокрушить Дэвиса и его сброд до того, как они заявят о своей законности Франции и Великобритании! Мы должны раздавить их! Я согласен с конгрессменом Стивенсом из вашего родного штата! Если бунтовщики не уступят и не одумаются…

– Не уступят. – Скотт подчеркнул свои слова энергичным жестом. – Я знаю виргинцев. И знаю южан.

– …нам придется последовать совету Тада Стивенса, – продолжил Чейз, – и сровнять Юг с землей.

При этих словах президент откашлялся, и хотя он сделал это довольно тихо, никто не поспел проигнорировать звук в наступившей короткой паузе, не выказав при этом грубости. Линкольн встал, сунул руки в карманы, что только еще больше подчеркивало, какой он нескладный. Нескладный и изможденный. А ведь ему было лишь слегка за пятьдесят. От Уорда Леймона, близкого друга президента, Стэнли слышал, что Линкольн не надеялся вернуться в Спрингфилд. Анонимные письма с угрозами убить его приходили в канцелярию ежедневно.