Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

– Похоже, хладнокровия этому парню не занимать – еще бы: жить в кредит ради саморекламы.

Если в этом ехидном замечании и была правда, то кредит у Пауэлла был огромным, судя по убранству его дома, подумала Эштон.

– Признаться, ваша записка меня удивила, – улыбнулся Пауэлл. – Я не был уверен, что вы действительно придете, но на всякий случай отправил своего лакея порыбачить, а сам остался дома. Так что здесь никого нет, кроме нас с вами. – Он обвел холл тонкой и удивительно чувственной рукой. – Вам не нужно бояться быть скомпрометированной.

Эштон чувствовала себя нескладным ребенком. Он был таким высоким – просто невероятно высоким, а еще очень уверенным. С совершенно невозмутимым видом он стоял перед ней в своих черных брюках и свободной хлопковой рубахе. Ноги его были босы.

– Какой великолепный дом! – воскликнула Эштон. – И сколько же комнат вы занимаете?

– Все, миссис Хантун, – ответил Пауэлл, забавляясь ее волнением. – Когда я увидел вас в «Спотсвуде», – сказал он, осторожно беря ее за руку, – я сразу понял, что рано или поздно вы придете сюда. Как же вы прекрасны в этом платье… Но думаю, без него вы еще прекраснее.

С этими словами он крепче сжал ее руку и повел к лестнице.

Поднимались они молча. В комнате, где закрытые жалюзи расчерчивали на полоски света уже расстеленную, как заметила Эштон, кровать, они сразу начали раздеваться: Пауэлл – спокойно, она – нервными, дергаными движениями. Ни один мужчина никогда не приводил ее в такое состояние.

По-прежнему не говоря ни слова, Пауэлл помог ей справиться с пуговицами на лифе, одновременно, с величайшей нежностью, целуя ее в левую щеку. Потом он поцеловал ее в губы – неторопливо, чувственно. Эштон показалось, что она падает в костер. Она заспешила, пальцы у нее дрожали…

Пауэлл сдвинул кружевные бретели с ее плеч, обнажив Эштон до пояса. И, едва касаясь, начал осторожно ласкать ее грудь. Потом наклонился вперед, улыбаясь все той же странной, чуть отстраненной улыбкой. Эштон запрокинула голову и закрыла глаза, ожидая продолжения…

И вдруг он ударил ее по лицу и резко швырнул на кровать. Эштон была слишком напугана, чтобы закричать, а Пауэлл встал над ней, не переставая улыбаться.

– Зачем… – проговорила она.

– Чтобы не оставалось сомнений в том, в чьих руках власть в этом союзе, миссис Хантун. Едва вас увидев, я понял, что вы сильная женщина. Однако приберегите свои спектакли для других. – Он быстро наклонился и принялся срывать с нее остатки одежды.

Ее страх сменился возбуждением, настолько сильным, что оно граничило едва ли не с безумием. Она едва сдерживала себя, пока Пауэлл снимал с себя нательное белье. То, что она увидела, оказалось меньше, чем можно было ожидать при его фигуре, к тому же довольно странного вида. Пауэлл раздвинул ноги Эштон и овладел ею, не закрывая глаз.

Эштон не могла поверить, что это происходит с ней. Она билась и извивалась на влажных простынях, быстро достигнув оргазма такой силы, какого никогда не испытывала. И тут же опять начала вскрикивать, когда Пауэлл ускорил темп; с другими любовниками ничего подобного не случалось. Слезы катились по ее щекам, и когда Пауэлл наконец вошел в нее последний раз, она закричала сквозь рыдания и потеряла сознание.

Когда она очнулась, он лежал рядом, опираясь на локоть, и снова улыбался. Эштон была мокрой от пота, уставшей и напуганной своим обмороком.

– Я, кажется…

– La petite mort. Маленькая смерть. Хочешь сказать, с тобой это в первый раз?

Эштон сглотнула.

– В первый.

– Что ж, зато уж точно не в последний. Я на тебя смотрю уже почти двадцать пять минут. Вполне достаточно, чтобы мужчина снова набрался сил. – Он показал вниз. – Возьми в рот.

– Но… я никогда такого не делала…

Он схватил ее за волосы:

– Ты слышала, что я сказал? Сделай это!

И Эштон повиновалась.