Судя по теплому приему, де Рампеня хорошо знали на местной кухне. Правда, старший повар, озабоченный приготовлениями к дворцовому пиру, велел юношам не болтаться под ногами и не мешать, но одна сердобольная краснолицая женщина нашла для них местечко в уголке. Не обращая внимания на знатное происхождение обоих юношей, кухарка велела им очистить миску вареных яиц – деликатес для почетных гостей, ибо яиц в это время года было мало.

– Хотите получить ужин – заработайте его, как все делают, – добродушно сказала она по-французски с ярко выраженным саксонским акцентом.

Рукой, от которой сильно пахло луком, кухарка наклонила Фульку голову и внимательно вгляделась в его лицо:

– Святые угодники! Мальчик мой, где же это тебя угораздило?

Не успел Фульк решить, как следует поступить: дать женщине приличествующий случаю благопристойный ответ или же сказать, чтобы кухарка не совалась не в свое дело, – как подал голос молодой человек, сервировавший стол для почетных гостей:

– Да я же тебе о нем рассказывал, Марджори. Это тот самый парень, который чуть не вышиб мозги принцу Иоанну.

– Вообще-то, дело было не совсем так, – запротестовал Фульк, с тревогой и любопытством прикидывая, как это новость могла распространиться столь быстро.

– А жаль, что не вышиб, – ехидно заметила Марджори. – И тебе тоже, кажется, досталось.

– Я…

– Принц ударил его по лицу шахматной доской, – поведал юноша с удовольствием человека, которому есть что рассказать слушателям.

– Не обязательно подслушивать под дверью, чтобы узнать сплетни. Можно просто посидеть тут часок, – ухмыльнулся Жан и постучал яйцом о край миски. – Тебе все доложат в лучшем виде: чья жена с кем спит, кто при дворе в фаворе, а кто – в немилости и даже какого цвета была утренняя моча короля. – Он улыбнулся, получив от Марджори шутливый подзатыльник. – И кормят здесь лучше, чем за королевским столом, пусть даже и заставляют сперва чистить яйца.

– Принцу Иоанну тоже не помешало бы поработать. Жаль, конечно, паренек, что ты так пострадал, но я очень рада, что у тебя хватило смелости дать ему сдачи, – заявила Марджори, одобрительно кивая Фульку. – Ему еще в детской надо было вдолбить, что значит прилично себя вести. Я так скажу: королева Алиенора родила на одного ребенка больше, чем следовало.

– Ходят слухи, что и сама королева Алиенора тоже так думает, – вставил Жан. – Она была уже не первой молодости, когда носила Иоанна. А король тем временем резвился с молодой любовницей.

– Да? Ну тогда неудивительно, что мальчишка стал паршивой овцой, – хмыкнула Марджори. – Ох и семейка! Родители вечно ссорятся, братья враждуют. Легко поверить в сказку о том, что они ведут свой род от дьявола. – И кухарка перекрестилась.

– В какую еще сказку? – заинтересовался Фульк.

Марджори поставила перед юношами блюдо, щедро выложила на него два больших куска свинины в остром соусе, тушившейся в одном из котлов, прибавила по ломтю пшеничного хлеба. Фульку, которого уже мутило от голода, не потребовалось дважды повторять приглашение. Он схватил нож и ложку и немедленно приналег на еду, только за ушами трещало.

Кухарка принесла еще одну миску яиц, села их чистить и завела рассказ:

– Когда-то давным-давно один из предков Генриха, граф Анжуйский, влюбился в молодую женщину, необычную и прекрасную.

Марджори заговорила чуть громче, чтобы всем вокруг было слышно. Песни и сказки были неотъемлемой частью работы на кухне. Они помогали скоротать время, да и работалось под них приятнее.