Смертельный груз - Фримен У. Крофтс (1920)

Оно было напечатано на довольно тонком листе матовой бумаги, и, хотя Бернли не считал себя специалистом в подобных делах, похоже изготовленной за границей. Некоторые признаки износа отдельных букв и особенности их расположения могли помочь идентифицировать пишущую машинку. N и r имели легкий наклон вправо, t и е печатались чуть ниже общей строки, а I потеряла верхнюю горизонтальную перекладину. Он поднял лист, чтобы взглянуть на просвет. Водяные знаки почти полностью скрыл текст, но постепенно их удалось разглядеть. Бумага была явно французского производства. Конечно, не следовало придавать этому особого значения, поскольку Феликс, по его же признанию, часто посещал Францию, но факт оставался фактом.

Инспектор еще раз перечитал письмо. Оно было разделено на четыре абзаца, и сыщик внимательно обдумал каждый из них. В первом говорилось о лотерее. Бернли понятия не имел о французских государственных лотереях, но сделанное в письме заявление легко поддавалось проверке. С помощью полиции Франции они узнают о результатах последних тиражей и о выплатах. Список счастливчиков, разумеется, существовал. А уж человека, сорвавшего куш в пятьдесят тысяч франков, жившего в Париже или в его окрестностях, отыскать не составит труда.

Второй и третий абзацы были посвящены пари и отправке бочки. Бернли снова прокрутил в сознании все подробности. Выглядела ли история правдоподобной от начала до конца? Он вынужденно признал: нет, не выглядела. Даже если двое людей действительно заключили настолько странное пари, то тест, затеянный ими, получился поистине нелепым. Неужели человек, придумавший вообще весьма сложный план с бочкой, не мог изобрести чего-то более разумного? Но опять-таки – Бернли не мог стопроцентно утверждать, что все это невозможно.

Инспектора внезапно посетила поразившая его мысль. Он, вероятно, слишком сосредоточился на девятистахвосьмидесяти восьми фунтах и потому совершенно забыл о женской руке. Предположим, в бочке действительно находился труп некой дамы. Что тогда?

Подобное допущение делало событие куда как более серьезным и отчасти объясняло побудительные мотивы для отправки бочки, но не проливало света на странный способ доставки груза. Хотя стоило перейти к четвертому абзацу, как стала очевидной возможность двух различных интерпретаций. Он прочитал его заново:

От всей души поздравляю, дружище, с огромной для тебя удачей, осязаемые плоды которой ты получишь в бочке. А мне остается сожалеть только об одном. Я не смогу лично увидеть, как ты вскроешь ее.

На первый взгляд здесь содержалось поздравление с выигрышем в лотерею, «осязаемыми плодами» которого были девятьсот восемьдесят восемь фунтов золотом, прибывшие в бочке. Но что, если на самом деле имелось в виду нечто совершенно иное? Разве не могли слова письма восприниматься в поистине зловещем смысле? Допустим, «осязаемыми плодами» должны были послужить не деньги, а труп? Предположим, чья-то смерть стала результатом – пусть даже косвенным – каких-то действий, предпринятых Феликсом? Если отправлялись всего-навсего деньги, то с чего бы Ле Готье сожалеть о невозможности лично присутствовать при вскрытии бочки? Но если в бочку в качестве нежданного сюрприза поместили мертвое тело, не проясняется ли в таком случае подобное высказывание? Бесспорно, многое указывало на это. Лишь одно не подлежало сомнению: если Феликсу отправили труп, он не мог не знать хотя бы некоторых обстоятельств, приведших к его появлению. Покончив с такими размышлениями, инспектор вновь обратился к хозяину дома:

– Весьма признателен за ваши показания, мистер Феликс, которые, я пока воспринимаю как правдивые. Боюсь, однако, вы сообщили мне не обо всем.

– Я рассказал о том, что имеет непосредственное отношение к делу.