Затерянные во льдах. Роковая экспедиция - Хэммонд Иннес (1948)

Я поднял голову и посмотрел на туристов, с завистью наблюдавших за нами с Тауэрского моста.

— Да, — согласился я. — В Алжире, Неаполе, Пирее, Порт-Саиде…

И тут я увидел сэра Клинтона Манна, который пересекал пристань. Сэр Клинтон — председатель правления «Би Эм энд Ай» — это высокий мужчина с сутулыми плечами и резковатыми манерами. Он пришел в бизнес из Сити и символизировал собой деньги и статистику. От пота и пыли производства он был далек, как член кабинета министров. Он взобрался на палубу, а я подумал, что в своей элегантной шляпе он гораздо уместнее смотрелся бы в Сити.

— Доброе утро, сэр Клинтон, — вслух произнес я, про себя недоумевая по поводу его появления.

Он холодно наблюдал за тем, как я иду ему навстречу, а я остро осознал, какой у меня грязный свитер, не говоря уже о брюках. Ранее я встречался с ним только в правлении банка.

— Возможно, вы хотите осмотреть судно, — предположил я.

— Нет, Гансерт, — покачал головой гость. — Я пришел по делу. Когда вы отправляетесь в плавание?

— Завтра, — ответил я, провожая его вглубь каюты. — С утренним отливом.

— Вы идете в Средиземное море?

Я кивнул.

— Я хочу, чтобы вы изменили планы, Гансерт, — неожиданно заявил он. — Я хочу, чтобы вместо этого вы отправились в Норвегию.

— Почему? — спросил я, ломая голову над этим странным заявлением. Я тут же спохватился и, чтобы он не успел принять мой вопрос за согласие, добавил: — Простите, сэр Клинтон, но у меня другие планы. Завтра я собираюсь в…

Он поднял руку.

— Сначала выслушайте меня, Гансерт, — попросил он. — Вы больше не связаны обязательствами с «Би Эм энд Ай». Мне это известно. Но невозможно посвятить предприятию восемь лет жизни и в какой-то степени с ним не сродниться. Взять хотя бы сплавы торитов. Начинали ими заниматься именно вы. Их стали применять в результате ваших усилий. И если бы мы могли приступить к полномасштабному производству…

— Это воздушные замки, — сообщил ему я. — И вы это знаете. Торит стоит денег. Но даже если бы вы раздобыли все деньги в мире, минерала слишком мало. Американскую добычу в расчет можно не брать, а это единственный известный источник…

— Вы уверены? — Он выудил из кармана пальто маленькую деревянную шкатулку и подвинул ее ко мне через стол. — В таком случае что это? — поинтересовался он.

Я поднял крышку. Внутри на ватной подушечке лежал кусок руды, похоже, металл. Я взял его двумя пальцами и подошел к окну.

— Где вы это взяли? — взволнованно поинтересовался я.

— Прежде всего, что это? — уточнил он.

— Я не могу этого утверждать, пока мы не сделаем анализ, — ответил ему я, — но я бы сказал, что это торит.

Он кивнул.

— Это торит, — подтвердил он. — Мы уже выполнили все пробы.

Я посмотрел в окно на дым и грязь лондонской реки. Я думал о длинных сборочных линиях, с которых сходит оборудование из сплавов торита, прочнее стали, легче алюминия, блестящее и неподвластное ржавчине. Если бы мы смогли добывать торит в сколько-нибудь значительных количествах, отступление Британии под напором Америки тут же прекратилось бы.

— Где это добыли? — спросил я.

Он снова уселся на свой стул.

— А вот этого я не знаю, — последовал ответ.

— Но не можете же вы не знать, откуда это привезли? — настаивал я.

Он кивнул.

— Откуда это привезли, мне действительно известно. — Его голос звучал сухо и безразлично. — Мне это прислал торговец рыбой из Хартлпула.

— Торговец рыбой из Хартлпула?

Я уставился на него в полной уверенности, что он шутит.

— Да, — подтвердил он. — Он нашел это в ящике с китовым мясом.

— Вы хотите сказать, это нашли в брюхе кита?

Я представил себе несметные залежи минералов, скрывающиеся под арктическими льдами.