Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2 - Роберт Хайнлайн (1963, 2010)

Я попытался следить за ней и вот тут-то почувствовал ледяной ветер падения. Глаза наполнились болью, я вспомнил, как читал о замороженных глазных яблоках и тут же прикрыл глаза руками. Мне сразу полегчало. Но затем меня охватила паника, я подумал, что слишком промедлил с прыжком, и теперь вот-вот врежусь в землю. На секунду я приоткрыл глаза и обнаружил, что земля еще далеко – милях в двух-трех. Расчеты мои могли быть и неточны, потому что внизу уже стемнело. Я попытался разглядеть корабль, но не смог, а потом внезапно увидел, как вспыхнули его двигатели. Рискуя отморозить глаза, я провожал его взглядом, и восторг пылал в моем сердце. У автопилота действительно нашелся аварийный режим для запуска погасшего двигателя, и все шло по плану. Моя птичка выровнялась, повернула на запад и пошла набирать заданную высоту. Я помолился, чтобы она все преодолела и мирно упокоилась в водах Тихого океана, а не была сбита перехватчиком.

Продолжая падать, я смотрел на удаляющийся огонек ее выхлопа.

Триумф моего кораблика заставил меня позабыть о том, как я перепуган. Вываливаясь из него, я помнил, что должен совершить затяжной прыжок. Прощаясь с кораблем, тело наверняка оставит второй огонек на экране радара. И я надеялся только на то, что у меня получится обмануть наблюдателей и они решат, что это была настоящая чрезвычайная ситуация с отсечкой факела, и что мне удастся быстро покинуть корабль и не слишком отсвечивать по пути к земле. Чтобы исчезнуть с экрана, я должен как можно скорее выпасть из их поля зрения, а парашют можно будет раскрыть только у самой земли – в полной темноте и вне видимости радаров.

Мне никогда еще не приходилось совершать затяжных прыжков. Я всего-то прыгал два раза: оба прыжка были учебными, под надзором инструктора, что только и требовалось от кадетов перед сдачей выпускных экзаменов. Пока я падал, зажмурив глаза, я чувствовал себя вполне пристойно, если не считать непреодолимого желания дернуть за кольцо. Рука сама отыскала кольцо, и пальцы вцепились в него. Я приказал пальцам отпустить кольцо, но они почему-то не подчинились. Но открывать парашют нельзя было ни в коем случае – я был еще слишком высоко, и меня мог заметить кто угодно, стоит мне раскрыть над собой этот огромный вызывающий зонтик.

Я намеревался раскрыть парашют где-то в пятистах – тысяче футов над землей, но мои нервы не выдержали, и я не дождался. Почти прямо подо мной был большой город – Прово, штат Юта, насколько я мог судить, и я сумел убедить себя, что если не дерну кольцо прямо сейчас, то опущусь посреди этого города.

Тут я очень вовремя вспомнил о кислородной маске и сбросил ее – благодаря чему, по-видимому, избежал при приземлении выбитых мундштуком зубов, потому что не удосужился пристегнуть баллон к груди и все время держал его в левой руке. Думаю, у меня оставалось время, чтобы пристроить его как надо, но вместо этого я просто-напросто швырнул его в сторону какой-то фермы, надеясь, что он финиширует на пашне, а не на макушке какого-нибудь честного гражданина. А потом я дернул кольцо.

Я дернул кольцо и в течение двух страшных секунд был уверен, что мне достался неправильно сложенный парашют. Но тут он раскрылся и вышиб из меня дух, – а может, я на секунду потерял сознание от страха. Я пришел в себя, обвиснув в ремнях, подо мной раскачивалась и медленно вращалась земля. Я все еще был слишком высоко и медленно приближался к огням Прово. Я глубоко вздохнул – легкие стосковались по густому воздуху – потянул за стропы и слегка пригасил купол.

Падение ускорилось, и я отпустил стропы как раз вовремя, чтобы развернувшийся купол поддержал меня в момент посадки. В вечерних сумерках я не видел земли, но чувствовал, что она близко. Я согнул колени, как написано в инструкции, последующее было полной неожиданностью: меня ударило, я споткнулся, упал и запутался в парашюте. Считается, что это все равно что спрыгнуть с высоты четырнадцати футов, – знаете, по моим ощущениям высота куда больше.