Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2 - Роберт Хайнлайн (1963, 2010)

– Это личность, тщательно составленная из поддельных документов и придуманного происхождения. Сделать синтетического – задача сложная и рискованная, приходится вносить изменения в государственные архивы. Я не хотел бы пользоваться придуманной личностью, потому что тут не учтешь мелких деталей, которые могут оказаться жизненно важными. Я предпочел бы дать вам облик и данные реального человека.

– А почему вы все-таки создаете синтетические личности?

– Иногда приходится. Например, надо срочно вывезти беглеца, и под рукой нет никого, чью личность мы могли бы ему передать. Поэтому у нас постоянно в запасе широкий выбор синтетиков. Посмотрим теперь, кто же эти живые, – сказал он, перетасовывая карточки, – у нас есть двое на выбор…

– Минутку, доктор, – перебил его я. – А почему вы сохраняете карточки умерших людей?

– А это те, кто формально считается живым. Когда кто-нибудь из братьев умирает и представляется возможность скрыть это от властей, мы сохраняем его данные, чтобы ими мог воспользоваться наш агент. Да, – продолжал он, – вы поете?

– Неважно.

– Тогда этот отпадает. Он – баритон. Я могу многое в вас изменить, но не смогу научить вас профессионально петь. А не хотелось бы вам стать Адамом Ривсом, представителем текстильной компании? – Он показал мне карточку.

– Вы думаете, я справлюсь?

– Разумеется. После того, как я с вами позанимаюсь.

Через две недели меня не узнала бы и родная мать. Да, думаю, и мать Ривса не отличила бы меня от своего сына. В течение второй недели я каждый день встречался с настоящим Ривсом. Пока мы с ним занимались, я к нему привык, и он мне даже понравился. Он оказался тихим, скромным человеком, который не любил вылезать на передний план и потому казался мне ниже ростом, хотя он был, конечно, такого же, как и я, роста, сложения и даже немного походил на меня лицом.

Немного – это было вначале. После небольшой операции уши мои несколько оттопырились, чуть больше, чем задумала природа; одновременно мне подрезали мочки ушей. Нос Ривса был с горбинкой – кусочек воска, положенный мне под кожу на переносицу, придал горбинку и моему носу. Пришлось поставить коронки на несколько зубов, чтобы соответствовать его стоматологической карте. Это была единственная часть перевоплощения, против которой я возражал. Пришлось также высветлить на тон или два кожу на лице: работа Ривса не давала ему возможности часто бывать на солнце.

Но самой сложной частью перевоплощения были искусственные отпечатки пальцев. Подушечки моих пальцев покрыли тонким непрозрачным слоем пластика телесного цвета, на котором затем были выдавлены линии пальцев Ривса. Эта работа была настолько тонкая и точная, что доктор Мюллер заставил переделать один из пальцев семь раз, пока не признал, что трюк удался.

Но все это оказалось только началом. Теперь мне надо было научиться манерам Ривса, его походке, жестам, смеяться, как он смеялся, даже изучить его поведение за столом. Я усомнился, что смогу когда-нибудь зарабатывать на жизнь в амплуа актера, и мой тренер полностью со мной согласился.

– Послушайте, Лайл, – повторял он, – когда вы наконец усвоите, что жизнь ваша зависит от того, насколько хорошо вы будете имитировать Ривса? Вы обязаны научиться!

– А мне казалось, что я веду себя, как Ривс, – робко возражал я.

– Ведете! В этом-то и беда, что только ведете. И разница между вами и Ривсом – как между настоящей ногой и протезом. Вы обязаны стать настоящим Ривсом. Попытайтесь. Беспокойтесь, как и он, о продаже тканей, думайте о вашей последней деловой поездке, о комиссионных, скидках, квотах… Давайте. Попытайтесь.