Ее величество кошка - Бернар Вербер (2019)

Меня терзает сразу несколько мыслей. Во-первых, неудача отряда означает, что подкрепления ждать нечего и что нам грозит голод. Есть и другое соображение – мелочь, конечно, но не для меня, – эту провальную вылазку предложила я, а значит, я уже не буду пользоваться прежним доверием.

Спустившись на паперть перед собором, я предлагаю немедленно устроить совещание. Сам по себе составляется, пользуясь выражением Пифагора, «кризисный кабинет» – ограниченное совещание главных умников.

Решено заседать за большим столом в глубине собора – в алтаре, как пояснил Пифагор. В общей сложности нас дюжина, и это самые умные и самые доблестные кошки.

Пока никто не взял слова, я спешу закрепить свой авторитет, открыв дебаты.

– Вариантов было два. Первый – предпринять вылазку и привести подкрепление. Он был испробован и привел к совершенно неудовлетворительному результату. Второй – ничего не предпринимать, но в этом случае мы рискуем передохнуть с голоду. Скажи, Вольфганг, сколько времени мы продержимся?

– Я? Почему ты обращаешься ко мне? – пугается пепельно-серый кот.

– Потому что знаю: еда – средоточие твоих интересов. Ну, что скажешь?

– Без рыбы, на одних запасах? Не дольше месяца. Кстати, на носу зима, а в холода приходится больше есть.

Чувствую, остальные одиннадцать нервничают. Эсмеральда задирает лапу – просит слова.

– Давайте нападем на плотину выше по течению.

– Как ты это себе представляешь?

– Попросим наших слуг-людей ее подпалить. Она же деревянная, а значит, загорится быстро.

– Деревянная-то деревянная, но мокрая, а мокрая древесина горит плохо, – напоминает Пифагор.

– А мы на нее – бензинчиком! – внезапно осеняет Эсмеральду. – Мы убедились, как хорошо это срабатывает, когда отбили нападение на Лебединый остров.

– Бензин кончился, – замечает Вольфганг.

– Перебьем их всех! – мяукает Анжело, самовольно прокравшийся на совещание.

– Простите его, – прошу я. – Молодость есть молодость.

– Возможно, у меня есть решение, – объявляет сиамец после недолгого раздумья.

Обожаю эту фразу!

– Только учтите, это будет нелегко. Перед тем как идти сюда, я как раз изучал при помощи своего «третьего глаза» сходные ситуации в человеческой истории. Среди самых знаменитых выделяется осада Трои греками, Алезии римлянами, Константинополя турками, еврейской крепости Массада теми же римлянами, Вены татаро-монголами… Короче, я воздержусь от полного перечня, лучше сразу укажу на привлекший мое внимание казус.

Меня нервирует его тон всезнайки, уверенного, что вокруг одни невежды.

– Речь об осаде Парижа прусскими войсками в 1870 году.

Присутствующие не понимают, о чем он толкует, ведь они ничего не знают об истории людей. Я не образованнее их, но делаю вид, что это не так.

– Расскажи им, – прошу я.

Пифагор приосанивается, как профессор перед аудиторией.

– Так вот, – начинает он, – в 1870 году после войны французов с пруссаками, то есть с немцами, те вторглись в страну через восточную границу и в конце концов окружили и осадили столицу – Париж.

– Это происходило прямо здесь, – позволяю себе уточнение я.

– Именно. Причем я говорю обо всем Париже, а не только об этом острове. Осажденные ломали голову, как бы им наладить связь с внешним миром и вызвать подкрепление. В конце концов способ нашелся: бежать не по суше, а по… воздуху.

– Как птицы? – изумляется Эсмеральда.

– Совершенно верно, как птицы. Таким способом их предводитель, Леон Гамбетта, умудрился покинуть Париж, опуститься за вражескими боевыми порядками и сколотить армию сопротивления.

– Как же так? – не понимает изумленный Вольфганг.

– Благодаря монгольфьеру.

– Чему-чему? – переспрашивает Эсмеральда.

– Это волшебное изобретение, позволяющее летать тем, кто родился бескрылым.

Пифагор чешет в голове, как будто у него зудит «третий глаз».