Homefront. Голос свободы - Раймонд Бенсон, Джон Милиус (2010)

Они знали, что каждый очаг сопротивления стремится обзавестись радиоприемником. С тех самых пор, как Уокер начал на каждой стоянке крутить в эфире музыку, у них была обратная связь со слушателями. О, как здорово чувствовать, что твоя борьба не напрасна! Нет, далеко не все сложили оружие перед незваными гостями, захватчиками родины. Теперь Уокер знал: в каждом городке, в каждом штате, даже если люди сидят без связи друг с другом, везде есть несгибаемые борцы, готовые противостоять иноземцам.

Еще взрыв. Здание содрогнулось. Уилкокс не удержалась на ногах и повалилась прямо на пульт. На улице раздались выстрелы. Это свои.

М-4 и М-16. Крики, вопли.

– О боже, Бен! – сдавленным голосом воскликнула Келси, упав на колени. – Уроки в школе только что кончились. Там же полно людей. Надо спешить.

– «Голиаф» остановит корейцев, – ответил Уокер.

– Долго ему не продержаться. Я видела, у них танки.

На Пятидесятом шоссе телеуправляемая боевая машина, известная как «Голиаф», поливала корейцев огнем из пулемета пятидесятого калибра и четырехствольного гранатомета. Это был гибрид шестиколесного броневика и песчаного багги в защитном кожухе из усиленных алюминиевых труб и титана. Стальные пластины прикрывали хрупкое нутро от камней, деревьев и вражеской техники. Необычная подвеска плавно несла его по любой пересеченке, позволяла не замечать противотанковые препятствия, траншеи, валуны. «Голиаф» мог нести до четырех тонн полезной нагрузки.

Механиком и полновластным хозяином «Голиафа» был тридцатилетний американский кореец Хоппер Ли. С пультом дистанционного управления собственной сборки он укрывался за стеной из мешков. При помощи передатчика Ли задавал «Голиафу» координаты, и робот самостоятельно перемещался к месту назначения, круша и сметая все на своем пути.

Рядом с Ли скрючился Уолли Коппл, бывший сержант Национальной гвардии. Пятидесятилетний Коппл был обладателем вспыльчивого характера и китайского автомата, с помощью которых он и прикрывал робота на дороге.

Коппл закашлялся и сплюнул бурый комок мокроты.

– Ты бы врачу показался, – укоризненно покачал головой Ли.

– Да, конечно, – съязвил Коппл, – брошу все и пойду к врачу. Глядишь, конфетку дадут за то, что я такой хороший мальчик. Как думаешь, моя страховка покроет осмотр?

Ли пожал плечами:

– Да ладно, не кипятись.

Коппл снова закашлялся:

– Ты давай за «Голиафом» следи, он нам позарез нужен. Как только Нгуен свистнет, валим домой. Нам с этой лавиной не справиться.

Корейцы были уже в сотне метров. Пехота вышагивала под прикрытием двух БМП «Брэдли», явно трофейных. Коппл увидел в бинокль флаги КНА, Корейской народной армии, натянутые на лобовой броне и бортах машин для поднятия духа и демонстрации силы. То были американские флаги, залитые красным, с северокорейскими звездами и венками их собственного герба. Корейцы уверенно продвигались на территорию противника, готовые в любой момент отважно встретить огонь, зная, что ничего серьезного американцы против них выставить не могут. Автоматы, камуфляж цвета «темная олива», лица, раскрашенные черными полосами.

Коппл поднял свой автомат «Тип-03» и дал очередь по первой линии пехоты. Китайский ствол считался не лучшим, хотя и был весьма неплох, превосходя М-4.

– Только патроны зря переводишь, – заметил Ли. – Подпусти ближе.

Коппл снял палец со спускового крючка и прокашлял:

– Как же бесит, что ты вечно прав.

И тут он увидел горожан. Родители с детьми выбежали прямо на линию огня.

– Какого хера! – заорал Коппл, высунувшись из укрытия. – А ну, бегом оттуда! Живо!

Народ уже успел запаниковать и кинулся кто куда. Папашки посообразительнее к этому времени заметили черную лавину корейцев и принялись гнать остальных обратно к школе.

Но было слишком поздно.