Чаша и крест - Нэнси Бильо (2013)

Хотя я постоянно старалась укрепить молитвой свой дух и подготовиться к смерти, мне все-таки не хотелось скончаться от голода и жажды в темной вонючей камере. Я страшно злилась на Жаккарда за то, что он лишил меня возможности и неотъемлемого права всякого католика перед смертью исповедаться и причаститься.

От голода кружилась голова. Я пыталась как можно больше спать на своем соломенном тюфяке. Я потеряла счет времени и не знала, что там сейчас за стенами моей темницы — день или ночь. Но, в очередной раз проснувшись, я увидела, что весь пол камеры усеян множеством зажженных свечей. Тут же стояло большое блюдо с едой: мясо, сыр и хлеб. И кружка с элем. В камере также появилось и еще кое-что: стул, на спинке которого висело платье, таз с чистой водой и кусок мыла.

Пощупав парчовую ткань платья, я сразу поняла, откуда оно: Жаккард прислал, кто же еще. Выходит, он никуда не делся, жив-здоров и только что сделал новый ход в затеянной им большой игре: «Надень это платье, выйди со мной из замка, и мы вместе отправимся в иные места, в другое государство. И там станем плести заговоры и убивать, убивать, убивать».

Ну что же, решила я, значит, предстоит еще одно, решающее столкновение между Жаккардом Ролином и Джоанной Стаффорд. Но оно будет последним, на этом все и закончится.

Я с аппетитом поела. Сняла засаленный грязный корсаж с юбкой, помылась. Надела платье. Пышное, из темно-красной парчи, с квадратным вырезом. Ткань, конечно, тонкая, но… наряд предназначался явно не для знатной дамы. И от него пахло плесенью. Интересно, где Жаккард раздобыл это платье?

В замке загремел ключ. Вошел угрюмый страж и кивком велел мне следовать за ним.

Он повел меня не в главную башню, но куда-то вверх по лестнице. Ага, поняла я, мы направляемся в комнату Жаккарда.

Господин Ролин поджидал меня с двумя полными кубками вина на сверкающем серебряном подносе. Увидев, что я вхожу, он сразу заулыбался.

— О, так вы надели, вы все-таки надели это платье! — обрадовался он, но тут же недовольно покачал головой. — Простите, но шнуровка у вас ни к черту. Ну-ка, повернитесь.

Опытные пальцы его ловко забегали по моей спине, исправляя шнуровку. И когда платье стало сидеть, как полагается, к моему глубокому смущению, оказалось, что вырез довольно низко открывает мне грудь.

— Так вы все-таки пошли нам навстречу, — шептал он мне на ухо. — Я безмерно этому рад, просто безмерно…

Я продолжала молчать.

Жаккард опустил руки мне на плечи и осторожно повернул к себе:

— Последний владелец замка держал здесь свою любовницу. Она прекрасно одевалась, любила красивые побрякушки и пила вино из серебряной посуды. — Он махнул рукой в сторону подноса. — Но выходить отсюда женщине не позволяли. Впрочем, ей и здесь было очень даже неплохо. Вы не согласны?

И опять я не проронила ни слова.

— Император уже отправился в поход на Гент, — продолжал Ролин, перейдя на более серьезный тон. — Двинул свои войска на север, к Франции. Захватил с собой двадцать пять белых лошадей, подарит королю Франциску в знак благодарности за то, что тот позволил ему беспрепятственно пройти по своей территории. И естественно, жители Гента в панике: слухи о приближении императора достигли города два дня назад. Чтобы спасти свои жалкие жизни, они пытаются добиться благосклонности Марии Венгерской… ну что ж, как говорится, лучше поздно, чем никогда. И теперь горожане, видите ли, решили, что больше не стоит терроризировать тех немногих, кто сохранил верность императору Карлу.

Он протянул руку к своему кубку и поднял его.

— Я имею в виду нас с вами, Джоанна Стаффорд. Следовательно, для нас обоих нет никаких препятствий, мы хоть сейчас можем спокойно выйти из Гравенстеена. И если поторопимся, то вполне можем попасть в Англию раньше, чем Анна Клевская.

— Послушайте, Жаккард. Я же сказала вам, что не покину этот замок ради убийства короля.

В глазах его мелькнула досада, но сразу пропала.