Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота - С. К. Ренсом (2012)

– Дай мне посмотреть. Я даже не знаю, учил ли я когда-либо латынь. – Мы оба с минуту молча вглядывались в надпись, затем он вздохнул. – Нет, я понятия не имею, что это значит. Должно быть, латыни все-таки не было среди предметов, которые я изучал.

– Но это так странно! Каким образом я теперь могу видеть эту надпись, хотя, когда осматривала амулет в первый раз, ее там не было?

Он мгновение помолчал.

– Хм-м. А ты хоть раз взглянула на внутреннюю сторону ободка с тех пор, как Грейс снова надела амулет на твое запястье в больнице?

Я задумалась. Столько всего произошло за те короткие недели, которые миновали после того, как я едва не погибла от рук сестры Кэллума. Она украла амулет, а затем заставила меня поверить, что уничтожила его. Едва я в конце концов сумела заполучить его обратно от ее сообщника, моего бывшего бойфренда Роба, как сразу же надела его на запястье и с тех пор не снимала. Опасность – это, конечно, плохо, но отсутствие возможности общаться с Кэллумом – это еще хуже, намного хуже. Без амулета я не могла позвать его, не могла видеть его в зеркалах, желать его легчайшие прикосновения. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой, как в те дни, когда амулет был не со мной.

Когда Кэтрин украла все мои воспоминания, чтобы спастись от существования в качестве Зависшей, Кэл-лум сумел скопировать их и спас мне жизнь, Теперь, нося амулет, я могла видеть эмоции, которые испытывали люди. Когда тот или иной человек был счастлив или предавался приятным воспоминаниям, у него появилась аура различных оттенков желтого цвета, яркие искорки счастья, которые плясали над его головой, как светлячки. Гнев и злость проявлялись как красные облачка, а у людей, чувствующих себя несчастными, головы окутывала фиолетовая дымка. Глядя на толпу авиапассажиров, чей рейс был отложен, я в основном видела красные облачка над головами взрослых и желтые огоньки, танцующие над головами детей.

Что-то в процессе перенесения моих воспоминаний из амулета Кэллума обратно в мой мозг подарило мне эту нежданную способность, и я получала от нее немалое удовольствие. Теперь я могла видеть, когда у моих друзей минорное настроение и их надо развеселить и подбодрить, а также определять, не сердится ли из-за чего-то моя мама. Быть может, именно благодаря силе амулета я смогла увидеть и эту загадочную надпись на внутренней стороне его ободка.

– Если не считать того времени, когда он, будучи украден, находился в чужих руках, я не снимала его ни на секунду, так что я не смотрела на внутреннюю часть, – призналась я. – Но вполне вероятно, что и способность видеть эту надпись я тоже получила от тебя. На нашем бледном отражении в толстом листовом стекле окна я видела, как он смотрит на амулеты на наших совмещенных друг с другом запястьях. Странный голубой, похожий на опал камень на моем амулете сиял в ярком свете, и золотые крапинки в нем играли всякий раз, когда я двигала рукой.

– Интересно, какие еще способности проявятся у тебя благодаря амулету? – прошептал Кэллум. – Какие еще странные таланты ты у себя обнаружишь?

– Кто знает? – сказала я, постаравшись произнести это как можно более небрежно, потому что мне совсем не хотелось обсуждать эти свои новые возможности. Только не сейчас, не посреди аэропорта. К тому же, прежде чем заговорить на эту тему, мне еще надо было провести кое-какие изыскания. – Я спрошу про эту надпись у Джоша – по-моему, в школе он немного изучал латынь. Или погуглю ее, когда мы заселимся в отель.

– Смотри – твоя мама машет тебе рукой. Думаю, вам всем сейчас надо будет пройти на посадку. Когда ты хочешь попрощаться – сейчас или в самолете?

– Как же мне жаль, что ты не можешь полететь со мной, – проворчала я.

– Я знаю, но, судя по всему, ты сможешь отлично провести там время. Две недели тебе надо будет только есть, спать и заниматься сёрфингом – чего еще можно пожелать?

– Тебя, дурачок. Вот что мне нужно, и не делай вид, будто этого не знаешь.