Наследие - Бентли Литтл (2009)

В дверях появилась Джина с большим стаканом из «Бургер-Кинга»; мгновение спустя офис снова загудел – сослуживцы по двое и по трое выходили из лифта и расходились по кабинетам. Стив скомкал и выбросил в мусорную корзину обертку от бутербродов, закрыл блокнот, вышел из Интернета и вернулся к работе. Сегодня ему предстояло написать три статьи, посвященные встречам выпускников; начал он с Калифорнийского университета.

Вечером Стив обещал свозить мать в больницу к отцу, однако ехать туда совсем не хотелось, так что он позвонил матери из машины по мобильнику и сказал, что плохо себя чувствует. На самом деле, закончив разговор, чувствовал он себя очень неплохо – по крайней мере, первые несколько секунд. Приятно было знать, что сегодня ему предстоит вечер без родителей. Впрочем, почти тут же Стив вспомнил о Рут, обо всем, что узнал сегодня, и невидимая тяжесть, спавшая было с плеч, навалилась на него с новой силой.

Придя домой, он снова застал там Шерри: на этот раз она не готовила ужин, а разбирала его почту. В руках у нее Стив увидел обычную стопку счетов, а среди них – конверт, надписанный его собственным почерком. Рассказ, который он недавно отослал в небольшой литературный журнал. Очередной отказ.

– Что это ты делаешь?

Шерри подняла на него взгляд.

– А что?

– Это же моя почта! – Он почти вырвал конверты у нее из рук и швырнул на стол.

Шерри попятилась, явно удивленная и слегка напуганная его реакцией.

– Извини, – виновато проговорила она. – Они просто лежали на полу, я и подняла, хотела отложить куда-нибудь…

Почта наверняка валялась на полу – все, что просовывали в щель для писем, падало на пол, – однако Шерри не просто подняла ее с пола и хотела убрать. Она перебирала письма! Прилив ярости охватил Стива при мысли, что она видела отказ из редакции.

Хотя нет, не ярости. Смущения. Да, он смущен, только и всего. Даже не тем, что ему в очередной раз отказали, а самим своим писательством. Прежняя его девушка, Надин, о творческих порывах знала все – они и познакомились на курсах писательского мастерства в колледже. Но после все пошло не так. Пришлось найти нормальную работу, а писательство стало чем-то вроде мастурбации: тайное одинокое наслаждение, которого стыдишься. Шерри он никогда об этом не рассказывал. Не знал, как сказать: «Я пишу рассказы, которые никто не печатает».

А если однажды все-таки напечатают? Как он тогда это объяснит? Не сочтет ли Шерри предательством, что такую важную часть своей жизни он долго прятал от нее? Не почувствует ли, что совсем его не знает? Такое внезапное откровение может сильно испортить отношения. Нет, лучше уж повести дело начистоту – прямо сейчас.

Он поднял взгляд на ее хорошенькое смущенное личико…

И понял, что не сможет.

Только не сейчас. И без того слишком много на него навалилось.

Да и потом, если до сих пор его не печатали, с чего вдруг все изменится?

Стив присел с ней рядом.

– Извини. Я… я просто… Извини.

Шерри понимающе кивнула, накрыла его руку своей.

– День выдался нелегкий. – Помолчала. – Ты не хочешь, чтобы я приходила? – Он собирался возразить, когда она быстро добавила: – Получается, я каждый раз стараюсь сделать тебе сюрприз, а тебе это не нравится.

– Неправда!

– А по-моему, правда. Ты дал мне ключи, и я подумала: ты хочешь, чтобы я иногда заходила. Но если не хочешь, я лучше верну ключи.

– Да нет же, хочу!..

– Может, мы слишком быстро двигаемся вперед, и тебе от этого неуютно, – продолжала она, опустив глаза, расстроенно и покорно. – Давай тогда встречаться так, как раньше: только по пятницам и субботам, ну и иногда где-нибудь среди недели.

Стив готов был убить себя. Не раздумывая, он обнял Шерри, крепко прижал к себе.

– Прости. У меня был нелегкий день.

Она кивнула, прижимаясь к его груди. Отпустив ее, Стив увидел, что она улыбается – хоть в глазах и стояли слезы.

– Я люблю тебя! – сказал Стив.