В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945 - Готтлоб Бидерман (2005)

После того как подбили вражеский танк, мы продолжали стремительно атаковать; мы добрались до поросшего лесом участка, и, несмотря на наши опасения, высказываемые накануне вечером, теперь было отрадно располагать поддержкой тяжелых противотанковых штурмовых орудий. Мы смогли вычислить местоположение подбитого танка за счет облака черного дыма, поднимавшегося из горящей башни. До нас дошли слухи, что одна из рот понесла потери от тяжелого бронеавтомобиля, перед тем как определили его местонахождение и уничтожили.

У нас на пути в Канев лежала последняя линия укреплений. Несмотря на то что цель, поставленная перед атакой, была нами достигнута, нам, после того как мы получили подкрепление, вновь приказали двигаться вперед. Наша атака возобновилась в 18.00.

Наше взятое на передок орудие, подпрыгивая на дороге, двигалось позади тягача по направлению к городу вслед за атакующей ротой пехоты, когда нас внезапно обстреляли с флангов. Огонь велся со стороны полевых укреплений противника. Русские, которые залегли в укрытиях и пропустили сквозь себя наши передовые подразделения, теперь обстреляли взвод огнем стрелкового оружия. Пули ударялись о тонкую обшивку тягача и свистели в воздухе над нами. В это мгновение двигатель «шенилетта» заглох; тягач накренился и остановился.

С бьющимися сердцами мы схватили автоматы и карабины и отчаянно бросились на поиски укрытия. При осознании того, что нас застали врасплох на простреливаемой местности, нас охватил ужас. Наш пулеметчик Роберт, с которым мы вместе служили со времен курсов новобранцев, взял свой «МГ-34», вскочил на ноги и рванул вперед, пригнувшись под тяжестью пулемета. Он быстро побежал по направлению к вспышкам выстрелов, обнаруживавших расположение позиций противника, на бегу выпуская очереди из пулемета, прижав его к бедру.

Застигнутые врасплох его нападением, несколько русских вылезли из окопов и пошли, спотыкаясь, в нашу сторону, подняв руки в знак того, что сдаются. Мы еще раз мельком увидели Роберта, прежде чем он исчез за холмом (местность была холмистой), выпуская пулеметные очереди по скоплениям русских, продолжавших оказывать сопротивление. Мы быстро сняли ПТО с передка и подготовили орудие к бою. Однако, уже не зная, где находился Роберт, вынуждены были не открывать огонь.

С автоматами и винтовками наготове мы продвинулись вперед, на небольшую высоту, и на гребне ее нашли Роберта, лежавшего на своем «МГ» с пробитым пулей сердцем. Пуля прошла сквозь сердце и вышла через спину. Из раны текла струйка темно-красной крови. Гартман опустился на колени возле неподвижной фигуры. Он подтвердил, что Роберт мертв, и аккуратно перевернул его на спину.

Дотянувшись до льняной бечевки, на которую подвешивался индивидуальный опознавательный жетон каждого солдата, Гартман по шву разломил металлический жетон пополам, затем расстегнул китель Роберта и взял его солдатскую книжку и часы. Мы смотрели в вопрошающие глаза, устремленные в предзакатное небо. На его потрясенном лице, казалось, был написан вопрос: «Почему, почему я должен умирать сейчас?»

Когда мы несли тело на наши позиции, на нас спустились сумерки. Мои мысли были поглощены впечатлениями последних недель, и я представлял себе могилы, оставшиеся позади возле дорог. Впервые на моей памяти, будучи взрослым, я заплакал, потеряв очень близкого друга. На следующий день командир роты написал письма родным пяти человек, павших во время наших последних боев с Красной армией.