История пчел - Майя Лунде (2015)

– Хорошо, – сказал я, – очень рад, что ты пришел, я долго этого ждал.

Я попытался выпрямиться, но мои кости будто бы разучились поддерживать тело, и мне пришлось облокотиться на подушку. И даже для этого мне пришлось приложить усилия. Я подавил желание натянуть одеяло до самой шеи, чтобы приглушить запах. Зловоние, источаемое моим телом, было невыносимо. Почему я прежде не замечал, что мне необходимо принять ванну? Я провел рукой по лицу. Щетина, как всегда, густая, отросла на несколько сантиметров и превратилась в клокастую бороду. Я наверняка походил на пещерного человека.

Эдмунд посмотрел на мои ноги, торчащие из-под одеяла. Ногти были длинными и грязными. Я быстро втянул ноги под одеяло и сел.

– Так о чем, Эдмунд, ты хотел со мной поговорить?

Он старался не встречаться со мной глазами, однако вопрос задал без малейшего смущения:

– Скоро ли отец оправится от недуга?

Краска стыда бросилась мне в лицо. Тильда просила. Девочки просили. Доктор просил. Но Эдмунд – впервые…

– Я бесконечно благодарен тебе за то, что ты пришел, – сказал я, готовый вот-вот разрыдаться. – Я так хотел бы все объяснить!

– Объяснить? – Он провел рукой по волосам. – Мне не нужны объяснения. Я лишь хотел попросить тебя встать с постели.

Как я мог ему ответить? Чего он ожидал от меня? Я похлопал ладонью по матрасу, приглашая его присесть.

– Садись, Эдмунд. Давай поболтаем. Чем ты в последнее время занимался? (Он не сдвинулся с места.) Расскажи мне про учебу. Голова у тебя светлая, поэтому, надеюсь, в школе ты делаешь успехи?

Он ждал осени, готовился к ней, ведь именно осенью начиналась его учеба в столице. На учебу ему мы долго откладывали, но сейчас она, наверное, уже шла полным ходом. У меня вдруг кольнуло в груди. Деньги на учебу, наши накопления – а вдруг, пока я лежал тут, Тильда их потратила?

– Надеюсь, все идет своим чередом? Учеба тебе легко дается? – быстро спросил я.

Он кивнул – впрочем, без особой радости.

– Да, когда есть вдохновение.

– Хорошо! От вдохновения многое зависит. – Я протянул ему руку: – Садись же. Давай побеседуем по душам. Я так по тебе соскучился.

Но он не сдвинулся с места.

– Мне… мне надо идти.

– Всего несколько минут? – Я старался, чтобы голос мой звучал легко и непринужденно.

Он мотнул головой, отбросив челку, но на меня так и не посмотрел.

– Я должен заниматься.

Мне было приятно слышать, что он готовится к занятиям, и тем не менее – раз уж он пришел навестить меня – почему бы не уделить мне чуть больше времени?

– Мне просто хочется побыть рядом с тобой, – умолял я. – Всего минутку!

Он едва слышно вздохнул, но подошел ближе, присел на краешек кровати и протянул мне руку.

– Спасибо, – тихо сказал я.

Его рука была теплой и гладкой. От нее словно струился волшебный свет, она была мостиком, по которому до моего тела добралась здоровая кровь сына. Мне хотелось сидеть так вечно, но я уже видел в Эдмунде признаки его вечного беспокойства. Рука подергивалась, он заерзал и шаркнул ногами.

– Прости, отец. – Эдмунд резко поднялся.

– Ничего, – ответил я, – тебе не стоит извиняться. Я все понимаю. Тебе нужно заниматься – это ясно.

Он кивнул, не отрывая взгляда от двери. Ему хотелось поскорее покинуть меня, опять обречь на одиночество.

Он сделал несколько шагов, но потом вдруг остановился, будто вспомнив о чем-то, и повернулся ко мне:

– Послушай, отец… Когда у тебя вновь появится желание подняться с кровати?

Я сглотнул слюну. Эдмунд достоин честного ответа.

– Не в желании дело… Страсть, Эдмунд. Ее я утратил.

– Страсть? – Он поднял голову. Вероятно, это слово навело его на определенные мысли. – Значит, нужно вновь обрести ее, – поспешно проговорил он, – и позволить ей вести тебя дальше.

Я был не в силах сдержать улыбку. Такие высокие слова в устах беспокойного мальчика.