Дюна - Фрэнк Герберт (1965)

– Моча и экскременты обрабатываются в буртиках на бедрах, – сказал он и поднялся на ноги, проверил воротник и поднял прикрепленный к нему клапан. – В открытой пустыне этим фильтром закрывают лицо, а трубку с этими пробками, обеспечивающими плотную подгонку, вставляют в ноздри. Вдыхают через ротовой фильтр, выдыхают через носовую трубку. С таким фрименским костюмом, конечно, если он в хорошем рабочем состоянии, вы потеряете не более глотка влаги в сутки – даже если окажетесь в Великом Эрге.

– Глоток в сутки! – повторил герцог.

Кинес надавил пальцем на лобную подушечку костюма и добавил:

– Она может немного натирать лоб. Если она вызовет раздражение кожи, пожалуйста, скажите мне. Я мог бы подогнать ее чуть плотнее.

– Благодарю, – сказал герцог. Когда Кинес на шаг отступил, герцог повел плечами в костюме, ощутив, что теперь костюм сидит лучше – плотнее и меньше раздражает.

Кинес повернулся к Паулю:

– Теперь займемся мальчиком…

«Он хороший человек, но ему следует научиться обращаться к нам должным образом», – подумал герцог.

Пока Кинес проверял его костюм, Пауль стоял неподвижно. Он вспомнил ощущения при примерке дистикомба: странно-гладкая, скользящая ткань в мелких морщинах… Разумеется, он прекрасно знал, что никогда раньше не надевал дистикомб. Но каждое движение собственных пальцев, подгоняющих застежки-липучки под неумелым руководством Гурни, казалось естественным, инстинктивным. Когда он затягивал костюм на груди, чтобы добиться максимальной нагнетающей силы от дыхания, он знал, что делает и почему. Когда стягивал ткань на шее и плотнее прилаживал лобную подушку, он знал, что, если этого не сделать, кожу сотрет до волдырей.

Кинес выпрямился и озадаченно отступил.

– Вы уже носили раньше дистикомб? – спросил он.

– Сегодня я надел его в первый раз.

– Значит, кто-то помог вам его подогнать?

– Нет.

– Голенища ваших пустынных сапог приспущены и закреплены у щиколотки. Кто вас этому научил?

– Мне казалось, что так будет правильно.

– И будьте уверены – это действительно правильно.

Кинес потер щеку, вспоминая слова легенды: «И будет он знать ваши пути, словно он рожден для них».

– Мы теряем время, – сказал герцог и, указав рукой на ожидающий топтер, двинулся к нему. Охранник отдал честь, герцог кивнул в ответ. Поднявшись в топтер, он закрепил свои ремни безопасности, пробежал пальцами по панели управления. Амортизаторы машины поскрипывали, когда его спутники садились.

Кинес тоже закрепил ремни и огляделся. Салон орнитоптера был непривычно комфортабельным, даже слишком роскошным – мягкая серо-зеленая обивка, мерцающие приборы, чистый увлажненный воздух, наполнивший его грудь, как только дверцы захлопнулись и мягко загудел кондиционер.

«Как удобно», – подумал он.

– Все в порядке, сир, – доложил Халлек.

Лето включил питание крыльев, ощутил их взмахи – раз, другой. Машина оторвалась от земли на десять метров, крылья напряглись, застыли, и кормовые реактивные двигатели, засвистев, толкнули топтер круто вверх.

– Держите к юго-востоку над Барьерной Стеной, – посоветовал Кинес. – Я сказал вашему дюнмастеру, чтобы он направил оборудование туда.

– Хорошо.

Герцог заложил вираж, машины сопровождения повторили маневр, заняли свои места, и группа повернула на юго-восток.

– Конструкция и налаженное производство этих дистикомбов говорят о высоком уровне технологии, – заметил герцог.

– Когда-нибудь, если пожелаете, я покажу вам фабрику в одном из сиетчей, – отозвался Кинес.

– Было бы интересно посмотреть, – кивнул герцог. – Я заметил, что дистикомбы производятся и в некоторых гарнизонных городках.

– Скверная имитация, – ответил Кинес. – Если обитатель Дюны заботится о своей шкуре, он носит фрименский комбинезон.

– И такой костюм позволяет свести расход воды до глотка в день?