Этот разрушительный элемент - Эмили Сувада (2020)

– Да, это я стерла всем воспоминания. Но ты продолжай… скажи, что вы с Анной оказались правы, когда планировали лишить меня панели. Я знала, что делаю, и знала, чем рискую. Как и то, что ты возненавидишь меня за это.

Он опускает руки.

– Во мне нет ни капли ненависти к тебе. Да, меня раздражает то, что ты стерла воспоминания всем людям, но при этом я понимаю, почему ты пыталась это сделать. Вспышка сломила нас. И сомневаюсь, что люди когда-нибудь смогут пережить ее последствия, если продолжат жить с болью, полученной за последние два года.

Я всматриваюсь в его лицо, пытаясь отыскать хоть намек на ложь, но ничего не нахожу.

– Я уже мало что помню из нашего детства, – признается он. – Да и не хочу ничего вспоминать. Мне кажется, что боль, которую носишь в себе, не принесет ничего хорошего. Воспоминания могут быть дороже золота, а могут стать обузой. Незаживающей раной. И если бы я узнал, что ты планируешь это сделать, не уверен, что стал бы тебя останавливать.

Я открываю рот, но не знаю, что на это сказать. Я уже несколько недель скрываю от всех правду о стирании воспоминаний. Та ночь постоянно преследует меня, оставляя после себя темную, зияющую дыру, которую не смог заполнить переполняющий меня стыд. Так что, услышав, что Коул меня понимает, я почувствовала, как внутри затеплился свет. И теплоту там, где, как я думала, всегда будет царить холод.

От облегчения я приваливаюсь к стене, а на глаза наворачиваются слезы.

– Значит, ты не считаешь меня чудовищем?

– Мы чудовища, Цзюнь Бэй, – даже не дрогнув, отвечает Коул. – Вот во что они нас превратили. Но это не означает, что мы не можем сделать что-то доброе для этого мира.

«Мы чудовища». Мне бы стоило обидеться на эти слова, но вместо этого они проникают мне в душу, как правда, которую я искала годами.

– Пойдем со мной, – понизив голос, просит он, а затем подходит ближе.

Я опускаю глаза.

– Не притворяйся, что между нами ничего не изменилось.

– Это не так, – говорит он, внезапно оказавшись прямо передо мной. На его коже виднеются пятна моей крови, а светло-голубые глаза смотрят прямо в мои. – Я не люблю тебя так, как раньше, Цзюнь Бэй. Не знаю, то ли дело в прошедших годах или в чем-то другом, чего я не помню. Но я уже не тот парень, что позволял издеваться над собой, ожидая тебя. Вот только ты все еще занимаешь часть моего сердца. И так будет всегда.

Слова повисают между нами в воздухе, который с каждой секундой все сильнее давит на меня, и с этим все труднее и труднее бороться. Я знаю, почему чувства Коула изменились, и дело не в годах разлуки, а в девушке, запертой в моем разуме. В Катарине. Именно ее он любит. Именно она украла его сердце. Я не могу выбросить из головы, как они обнимались и целовались, не хочу вспоминать об этом сейчас. Как не хочу чувствовать притяжение к Коулу.

Но мне так больно, так одиноко, что я не выдерживаю, сокращаю расстояние между нами и оказываюсь в его таких родных объятиях.

Его рука скользит по моему плечу, а моя – по его груди. Громкие голоса доносятся до нас из атриума сквозь дыру в стене, но я едва различаю их сквозь пульсации крови в ушах и внутреннего голоса, который кричит мне, что это неправильно, хоть и кажется совершенно иначе. Я бесчисленное количество раз оказывалась в его объятиях, но тогда мы были детьми. А теперь он стал старше, сильнее, шире в плечах и с такой жаждой в глазах, которая отзывается во мне и высвобождает какую-то часть меня, хотя я даже не знала, что держу ее в клетке.

Он опускает голову, но затем останавливается и склоняет ее в бок.

– Ты это слышишь?

– Нет, – отвечаю я, продолжая скользить руками вверх по его груди.

– Что-то не так.

Он отстраняется, отчего меня тут же охватывает разочарование. Мы остались наедине и уже достаточно взрослые, чтобы впервые в жизни разжечь искру между нами до настоящего пожара, а он беспокоится о каких-то криках.