Дети времени - Адриан Чайковски (2015)

Его плюхнули рядом с ней, точно также скрепив ему руки. Казалось, Скоулза он больше не интересовал: он отошел для тихого, но жаркого спора с кем-то из остальных – до Холстена долетали только обрывочные слова. Он опять услышал выстрелы.

Женщина и стрелок, которые его привели, задержались в комнате, так что там места почти не осталось. Воздух был душным и спертым, сильно провонял потом и немного – мочой.

Холстен вдруг поймал себя на мысли о том, не приснилось ли ему все, что он помнит с момента отлета с Земли: возможно, из-за какого-то дефекта стазис-камеры его захватила некая мания величия, галлюцинация, в которой он, классицист, вдруг стал считаться нужной и полезной единицей команды.

Он покосился на Лейн: та смотрела на него очень уныло. Он потрясенно заметил, что на ее лице появились незнакомые ему морщинки, а волосы отросли, перестав быть просто щетиной. «Она… она меня догоняет! Я все еще самый старый человек во вселенной? Может, уже нет».

Он уставился на их охранников, которые обращали больше внимания на то, что говорит Скоулз за дверью, чем на своих пленников. Еле слышно он спросил:

– Что происходит? Кто эти маньяки?

Взгляд Лейн был безрадостным:

– Колонисты.

Он задумался над этим единственным словом, открывшим дверь в спрятанное прошлое, где кто-то – скорее всего, Гюин – крупно облажался.

– Чего им нужно?

– Не быть колонистами.

– Ну да, это можно было угадать, но… у них оружие.

Ее черты могли сложиться в презрительную мину: говорить об очевидном, когда на счету может быть каждое слово, – но она только пожала плечами.

– Они забрались в оружейную до ее отправки. Вот тебе и гребаная безопасность Карста!

– Они хотят захватить корабль?

– Если понадобится.

Он предположил, что Карст со своими безопасниками стараются оправдаться, пытаясь это предотвратить, так что дело дошло до перестрелок в хрупких коридорах корабля. Он понятия не имел о том, сколько человек во всем этом участвуют. Спутниковая колония вместила бы как минимум несколько сотен колонистов – возможно, с еще каким-то количеством, которые остались бы там в стазисе. Неужели сейчас по «Гильгамешу» носится полтысячи бунтовщиков? А сколько людей у Карста? Может, он будит команду второго эшелона, чтобы сделать из них пехотинцев, впихнув в их холодные руки пистолеты?

– Что случилось? – вопросил он, адресуясь скорее ко вселенной, чем к кому-то конкретному.

– Спасибо за вопрос. – Скоулз протолкался в комнату, отпихнув стрелка, чтобы поместиться. – Что ты там говорил, когда мы вытащили тебя из кроватки? «Не хочу лететь», да? Ну, добро пожаловать в клуб. Здесь никто не подписывался на то, чтобы в итоге замерзнуть в какой-то норе на луне без атмосферы.

Холстен секунду смотрел на худощавого мужчину, отмечая сжатые в кулаки руки, непроизвольное подергивание кожи у глаз и рта: похоже, это было признаком применения какого-то средства, которое не дает человеку заснуть – неизвестно, сколько уже времени. Сам Скоулз не был вооружен, но это был опасный, неуравновешенный человек, загнанный в тупик.

– Э… сэр, – заговорил Холстен как можно спокойнее, – вы, вероятно, в курсе того, что я – Холстен Мейсон, классицист. Не знаю, действительно ли вам понадобился я, или вы просто хотели взять хоть кого-то как… как заложника, или… Я, право, толком не знаю, что здесь происходит. Но если есть что-то… какой-то способ…

– Выйти из этого с целой шкурой? – вставил Скоулз.

– Ну да…

– Не от меня зависит, – ответил мужчина равнодушно и, похоже, собрался уже отвернуться, но потом замер и посмотрел на Холстена словно свежим взглядом. – Ладно. Когда ты в прошлый раз не спал, все было иначе. Но поверь мне: ты и правда кое-что знаешь – кое-что важное. И я понимаю, что ты не виноват, старик, но тут вопрос жизни и смерти для сотен человек. Нравится тебе это или нет, но ты попал.

«Не нравится», – мрачно подумал Холстен, но что он мог сказать?