Настоящая ложь - Э. Локхарт (2017)

Июнь прошлого года они вместе провели в доме, который семья Имми арендовала на острове Мартас-Винъярд[14]. В тот день они подъехали к фермерскому ларьку, где покупатели могли сами составить себе букет.

– Я залпом проглотила «Хайди»[15] и начиталась еще бог какого старья, – сказала Имми. Она склонилась над кустом георгинов с ножницами в руках. – Но в какой-то момент мне уже хотелось блевать от всех этих книг. Вечный оптимизм и восторги этих девиц просто достали. Прямо-таки воплощение самоотверженной женственности. Послушай только: «Я умираю от голода! Вот, съешь единственную оставшуюся плюшку!» «Я не могу ходить, я парализована, но все равно вижу светлую сторону жизни, и я счастлива, счастлива!». Я тебе так скажу: «Маленькая принцесса»[16] и «Поллианна»[17] впаривают нам кучу мерзкой лжи. Как только до меня это дошло, я поняла, что пора с ними завязывать.

Выбрав букет, Имми вышла из цветника и забралась на деревянную ограду. Джул все еще возилась в клумбах.

– В старших классах я прочитала «Джейн Эйр», «Ярмарку тщеславия», «Большие надежды»[18] и тому подобное, – продолжала Имми. – Там уже, я бы сказала, описывались амбициозные сироты.

– Это же книги, которые ты мне давала, – вспомнила Джул.

– Да. Скажем, в «Ярмарке тщеславия» Бекки Шарп – бездушная, расчетливая машина. Она ни перед чем не остановится. Джейн Эйр бьется в истерике и постоянно чем-то недовольна. Пип из «Больших надежд» все время все путает и стремится разбогатеть. Все они хотят лучшей жизни, гонятся за ней, но их нравственность вызывает вопрос. Вот чем они интересны.

– Мне они уже нравятся, – сказала Джул.

Имми поступила в колледж Вассара[19], куда ее приняли по результатам блестящего эссе о тех самых персонажах. Она сама признавалась, что учиться не очень-то и хочет. Потому что терпеть не может, когда ей что-то навязывают. Если профессора задавали читать древних греков, она этого не делала. Точно так же, как отказывалась читать Сьюзен Коллинз[20] по совету своей подруги Брук. И когда мать сказала, что учиться надо усерднее, Имми вообще бросила колледж.

Конечно, Имми оставила Вассар не только потому, что на нее давили. Все оказалось гораздо сложнее и запутаннее. Но свойственное Пэтти Соколофф желание контролировать все и вся, безусловно, сыграло свою роль.

– Моя мать верит в американскую мечту, – заявила Имоджен. – И хочет, чтобы я тоже верила. Ее старики родом из Беларуси. Они полностью купились на эту ерунду. Мол, здесь, в США, любой может достигнуть небывалых вершин. Неважно, с чего ты начал, но в один прекрасный день ты сможешь управлять страной, разбогатеть, обзавестись собственным особняком. Верно?

Этот разговор состоялся тем летом, на Мартас-Винъярде. Джул и Имми загорали на пляже Мошап, расположившись на большой хлопковой подстилке.

– Красивая мечта, – сказала Джул, закидывая в рот картофельные чипсы.

– Семья моего отца тоже на нее повелась, – продолжила Имми. – Его бабка с дедом приехали из Польши и поначалу жили в многоквартирном доме. Потом его отец сколотил небольшое состояние и приобрел магазин деликатесов[21]. Мой отец должен был подняться еще выше, первым в семье поступить в колледж, что он и сделал. Стал известным адвокатом. Родители безмерно им гордились. Для них все умещалось в простую схему: оставь позади бывшую родину и открой для себя новую жизнь. И если ты не сможешь осуществить американскую мечту, за тебя это сделают твои дети.

Джул любила слушать Имми. Она никогда не встречала кого-либо, кто бы говорил так свободно. Монологи Имми казались сбивчивыми и бессвязными, но вместе с тем в них слышались любопытные и глубокие мысли. Она даже не задумывалась, что может наговорить лишнего, как и не старалась оттачивать фразы. Просто выплескивала все, что хотела, как человек, который сам задается вопросами и отчаянно хочет, чтобы его выслушали.