Империя тишины - Кристофер Руоккио (2018)

– Сир, мне известны наши обязательства перед Писанием Капеллы. Я просто считаю, что если для восстановления нормы добычи нам требуется разрешение на покупку нового оборудования, то мы должны получить его во что бы то ни стало. Возможно, мне стоит поговорить с директором, пока она не улетела. И позволь мне взять с собой Гибсона. Ей нужен наш уран точно так же, как и нам самим. Думаю, я могу заключить сделку.

– Ты? Сделку?

Длинный плащ лорда Алистера взвился вихрем черно-красного шелка, когда отец резко развернулся и уставился на картину, на которой была изображена гондола, подплывающая к острову с обнесенной оградой гробницей.

Неожиданно в разговор вступил Криспин:

– Почему бы и нет, отец? У него неплохо получается.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но сглотнул и с немым удивлением уставился на Криспина. Неужели он только что пытался за меня заступиться? Я просто сидел и смотрел на младшего брата, опустившего квадратную челюсть к игровому планшету, что снова появился в его больших руках с толстыми пальцами.

– Потому что твой брат своим вмешательством уже испортил и без того затруднительную ситуацию, – произнес отец и, не меняя положения ног, вполоборота взглянул на меня из-под изогнутых бровей.

Его силуэт потемнел, освещенный только слабыми лучами солнца, что пробивались через круглое отверстие купола с выцветшими фресками, изображающими завоевание планеты.

– Я дал тебе простое задание: утихомирить представительницу гильдии, – напомнил он. – А ты только взбудоражил ее и прервал переговоры, чтобы успеть на этот фарс в тронном зале.

Я вцепился в подлокотники так крепко, что жилы мои застонали, и выдохнул:

– Ты не должен был отсылать меня.

Услышав это, отец все-таки повернулся:

– Только не вздумай читать мне нотации, мальчик!

В первый раз за день лорд Алистер повысил голос, нахмурив брови так, что над самым носом образовалась небольшая складка. Не то чтобы он кричал, но и этого вполне хватило. Даже Криспин перепугался.

– Я знаю твои способности, хоть они и не велики.

Уязвленная гордость пересилила мой страх, и я вскочил с кресла:

– Не велики? Я думал, что меня обучают дипломатии. Гибсон говорит…

– Гибсон просто старый дурак, забывший свое место.

В этот момент отец показал себя настоящим лордом, отметая тридцатилетнюю верную службу схоласта одним величественным движением руки.

– Самое время отправить старика на покой, – заявил он. – Подыщем для него какое-нибудь уединенное местечко в городе или, может быть, в горах. Ему понравится.

– Не делай этого!

Отец моргнул один раз, словно в леднике образовалась трещина, и произнес:

– Полагаю, я уже сказал, чтобы ты не смел учить меня.

Голос его внезапно стал пугающе мягким. Вернувшись к созерцанию картины с погребальным островом и маленькой белой лодкой, отец продолжил:

– Мы никогда и ничего не делаем в спешке. Сам по себе старик не бесполезен. Насколько я понимаю, ты делаешь успехи в изучении языков.

Чувствуя ловушку, но еще не определив ее очертаний, я сказал:

– Да. Гибсон говорит, что мой мандарийский безупречен и даже сьельсинский вполне хорош.

– А лотрианский?

Ловушка захлопнулась. Но как он узнал? В клуатре не было видеокамер. И не должно быть. Схоластам не позволено иметь под рукой ничего более сложного, чем читалка для микрофильмов. Может быть, кто-то подслушивал, приложив ухо к замочной скважине? Или… Внезапно я вспомнил и усмехнулся. Тот слуга, что протирал окно снаружи, уж не он ли? Я выпрямился, подражая солдатской строевой стойке и пытаясь скрыть свое удивление.

– Хорош, но не настолько, чтобы меня можно было послать в Лотриад… в Содружество, – разулыбался я, надеясь с помощью шутки скрыть свою догадку. – Я знаю достаточно, чтобы спросить, как найти туалет, но в более сложных случаях могу растеряться.