Париж в любви - Элоиза Джеймс (2012)

На занятия я надеваю женский вариант деловой одежды для мужчин, вплоть до туфель со шнурками. Но когда мне не нужно думать об аудитории, я жертвую модой ради тепла и натягиваю ботинки на меху, неизменные брюки клеш и шелковые блузки, отделанные кружевами, которые кокетливо выглядывают из любого просторного свитера. Я создала этот имидж, когда мне было двадцать с небольшим и когда соблазнительные кружева были… вот именно, соблазнительными. Теперь в них нет ничего чувственного и даже отдаленно модного, но я верна однажды созданному имиджу.

Почти весь четвертый класс школы Леонардо да Винчи ходит на занятия в церковь, которая находится в районе самых шикарных магазинов Парижа. Однажды в сентябре я оставила Анну заниматься ее духовными исканиями и приступила к своим собственным, прогуливаясь по авеню Монтень, мимо витрин Диора, Фенди, Лакруа и Готье.

Витрины Диора были особенно чарующими. Я повернула назад, чтобы еще раз взглянуть на платье из темно-лилового шелка с плиссированной юбкой и с широким хомутиком того же цвета на шее. Манекен ожил в моем воображении. Я представила себе роскошную женщину, которая вплывает в гостиную — правда, потом она укоризненно взглянула на мои поношенные туфли и запачканную манжету белой рубашки.

И тут я обнаружила, что на мне один из бесчисленных черных свитеров Алессандро, такой мешковатый, что я в нем выглядела беременной. Я поспешно застегнула пальто. Туфли были мужского фасона, удобные для долгих прогулок. И, конечно, брюки клеш. У меня не было полной уверенности, что я подкрасилась перед тем, как выйти на улицу.

На обратном пути в церковь я заметила, что на улице полно парижанок, которым за сорок и за пятьдесят — они ни под каким видом не стали бы выпускать кружева из-под мужского свитера. Они шли мимо меня торопливой походкой, цокая высокими каблучками черных сапог. Шарфы были завязаны с небрежным изяществом, пальто ловко облегали фигуру.

И тут на меня вновь нахлынули тоска и вожделение, с которыми я пожирала глазами стильный джинсовый костюм Рейчел Ларсон. Элегантность манекена в витрине Диора, безмятежность, вздернутый пластмассовый подбородок и изгиб пластикового запястья делали эту высокую моду столь же недостижимой и мучительной, как тот вожделенный костюм.

Почти весь октябрь я слонялась по авеню Монтень целый час, который Анна еженедельно посвящала духовному образованию, и смотрела на манекен, облаченный в шелковые творения кутюрье. К Новому году было принято решение: я должна выяснить, что значит элегантность в пятьдесят — эта веха уже маячила впереди, и до нее оставалось всего несколько лет.

Я отказываюсь во второй половине моего столетия носить ботинки на меху и свитера Алессандро. Я намерена досконально узнать, что именно покупают эти француженки и (что еще важнее) как им удается выглядеть потрясающе элегантно после достижения «определенного возраста». В самом деле, жаль, что моей мамы уже нет в живых.

Наконец-то я решила одеваться как леди.

* * *

Вчера Анна заявила, что она вместе со своей приходящей няней видела «сердитую толпу, штурмующую улицу». Я мысленно взяла на заметку, что Алессандро следует сократить чтение Диккенса перед сном. Но затем прочитала о забастовке: вероятно, в знак протеста против цен на зерно фермеры разбросали на Елисейских Полях охапки сена и подожгли их. Это действительно говорит об определенном уровне недовольства.

* * *

Я хожу по улицам и с наслаждением слушаю болтовню французов, понимая не больше, чем человек, внимающий щебету воробьев, усевшихся на телефонные провода. Эти люди действительно беседуют или просто что-то напевают друг другу? Они выглядят слишком элегантными и изысканными, чтобы произносить те грубые фразы, которыми обмениваются жители Нью-Йорка.

* * *

Французские курицы продаются с головами и ногами. Мой мясник берет птицу на руки, как беби, затем помахивает ее головой в сторону Анны — получается куриная версия «Челюстей».

* * *