Здоровье без побочных эффектов - Питер Гётше (2013)

23. Bero L.A., Galbraith A., Rennie D. The publication of sponsored symposiums in medical journals. N Engl J Med. 1992; 327: 1135–40.

24. Cho M.K., Bero L.A. The quality of drug studies published in symposium proceedings. Ann Intern Med. 1996; 124: 485–9.

25. Lenzer J. Editor earned over $20m in royalties and $2m in fees from device manufacturer. BMJ. 2010; 340: c495.

26. Carragee E.J., Hurwitz E.L., Weiner B.K. A critical review of recombinant human bone morphogenetic protein-2 trials in spinal surgery: emerging safety concerns and lessons learned. Spine J. 2011; 11: 471–91.

27. Abbasi K. Editor’s choice: a tough nut to crack. BMJ. 2005; 330: Jan 29.

28. Abramson J. Overdo$ed America: the broken promise of American medicine. New York: HarperCollins; 2004.

6. Легкие деньги развращают

Около 20 лет назад со мной произошла одна история, которая меня насторожила. Клинические исследователи из нескольких стран приняли участие в заседании по планированию, где обсуждались различные испытания, в которых могли быть заинтересованы и компания, и мы. Когда мы уже были на полпути в ресторан, где нас ждал роскошный обед, оплаченный компанией, сотрудник, ответственный за клинические испытания в компании, вручил мне конверт, который я открыл позже.

В конверте было письмо, в котором меня благодарили за мой вклад в совещание, и была вложена купюра в 1000 долларов. Я никогда не видел такую большую купюру и понял, что вот так и начинается коррупция. Мало-помалу. Вначале ты получаешь не больше, чем можешь оправдать: «Разве не логично, что я получил гонорар за то, что уделил один день из своего плотного графика на экспертную консультацию фармацевтической компании?» В те времена 1000 долларов были большой суммой.

Не отправив деньги назад, вы тем самым даете понять, что готовы стать еще более ценным консультантом в следующий раз. Представители компании льстят вам, рассказывая, как вы важны и незаменимы, а вы продолжаете говорить себе, что все возрастающие платежи полностью обоснованы и разумны, до тех пор пока не перестаете замечать, что суммы стали совершенно неприличными.

Выплаты наличными не оставляют следов. В декабре 2000 года я читал курс лекций в Берне (Швейцария) и во время ланча в городе побеседовал с женщиной, которая когда-то работала в швейцарской фарме. Ее босс попросил ее поехать в Северные страны со стопкой коричневых конвертов для врачей, участвовавших в клинических испытаниях по гипертонии. Это задание показалось ей странным, и она спросила, что в конвертах. Долларовые банкноты. Она спросила, почему компания просто не перевела эти деньги в электронном виде, на что ей ответили, что она будет уволена, если продолжит задавать подобные вопросы. Она отказалась доставлять конверты и ушла из компании. Двенадцать лет спустя, когда мы переезжали всем офисом, во время уборки я нашел записку с ее именем. Через Google узнал ее номер телефона и позвонил, и она подтвердила эту историю. Она теперь работает не в фармацевтической промышленности, а в общественном здравоохранении.

Другие сотрудники компаний рассказывали похожие истории и называли эту практику рутинной1. Один из моих друзей в промышленности подтвердил, что плата врачам наличными – очень распространенная практика. Одного известного мужского онколога прозвали «стена-к-стене Н…» (я опускаю его имя), потому что он предпочитал получать выплату от компаний в персидских коврах. Используя аргументы, которые не выдерживают никакой критики, он препятствовал внедрению в больнице гораздо более дешевого генерика, содержащего то же самое активное вещество, что и дорогой препарат от рака.